Еще на озере Чудском взломают лед,
И пузыри взметнутся в полынье…
И князь усталый кровь с меча сотрет,
Сам – невредим – в порубленной броне.
И ратники по полю побредут,
Ища своих…
Но это все – потом…
Кто будет жить, кого в бою убьют? —
Один Всевышний ведает о том.
Идут дружины.
Длинные щиты
У них алеют ярче, чем заря.
Ползет обоз.
Весть принесли посты,
Что впереди селения горят.
Гремит набат.
И голоса его
Страшась, наверно, больше, чем ножа,
Стегая иноходца своего,
Изменник в стан врага спешит,
дрожа…
И под тяжелым взглядом воевод,
Забыв свое холопство и нужду,
Вчерашний смерд рогатину берет —
Мол, смерть красна у мира на виду!
И вьется у околиц ребятня,
И бабы, провожая во —
ин —
ство,
Мужей знаменьем крестным осеня,
Боятся верить в скорое вдовство.