Предложенное юридическое соглашение, обещавшее стать эпохальным, было отвергнуто американским окружным судом Южного округа Нью-Йорка в марте 2011 г.[41], поскольку было признано не соответствующим «честным, адекватным и разумным» стандартам. Этот вывод указывал на неадекватное отражение интересов владельцев авторских прав и авторов, у которых есть право предоставлять свое согласие или отказывать в нем; также в нем подчеркивалась обеспокоенность тем, что Google сформирует «фактическую монополию» на невостребованные книги (так называемые сиротские книги, владельцы авторских прав на которые неизвестны или не обнаруживаются) и на сетевой поиск по книгам. Решение суда оставило открытыми двери для нового соглашения, неожиданно заставив спорящие стороны замереть в возбуждении. Только один исход казался практически неизбежным: со временем мир книг, многие из которых ранее были недоступны, окажется под рукой у граждан, пользующихся подключением к сети. На момент судебного решения Google оцифровал лишь небольшую часть 550 млн книг, в настоящее время хранящихся в американских исследовательских библиотеках. В результате осталось пространство для новых предложений по дополнению этого архива и по выходу за пределы схемы Google. Готовятся планы по созданию «цифровой публичной библиотеки Америки», которая включает Библиотеку Конгресса. Национальные библиотеки Норвегии и Нидерландов заняты активной оцифровкой их полных собраний книг, газет, фотографий, радио– и телепередач. Наконец, и сам Google провел переговоры по условиям «совместного проживания» с несколькими национальными библиотеками Европы.
Легко представить разветвление и глобальное объединение подобных трансграничных схем. Если бы удалось достичь такого результата, благодаря библиотекам-участникам решетчатая сеть универсума книг открылась бы многим сотням миллионов человек, живущих в самых разных частях света. Можно было бы подумать, что в подобной перспективе нет ничего нового. Ведь, если следовать такому возражению, со времен Гуттенберга книги не знали границ. Их часто сравнивали с пчелами, переносящими пыльцу идей и чувств от одного читателя к другому, на большие расстояния; также (в XIX в. это был весьма распространенный мотив) их уподобляли компасам и телескопам, секстантам, морским картам и маякам, без помощи которых людям не обойтись, когда надо проложить путь в опасных морях. Говорили, что дома без книг – это как комнаты без окон. Считалось, что книги не ограничены лингвистическими или национальными различиями; авторы представляли, что сами они связаны невидимыми нитями с другими авторами, поскольку все они являются участниками международной республики словесности; издатели заключали договора с книготорговцами в самых разных странах; а переводчики позволяли текстам родиться в новой форме для читателей, не знакомых с языком, на котором они были изначально опубликованы. Все это так, однако предпринятые в начале XXI в. попытки развить и популяризовать цифровые книги – неотъемлемая часть именно эпохи коммуникационного изобилия. Эти первые эксперименты, целью которых является доступность книг, несут в себе неслыханную идею: одна и та же книга (а также копия газеты, радио– или телепрограммы) должна быть в открытом доступе одновременно для читателей и аудитории как богатейших городов, так и беднейших поселений Южной Африки, для студентов университетов Гонконга, Тель-Авива, Чикаго и Монтевидео, но также для любителей книг и бульварного чтива, проживающих в столь разных местах, как захолустные городки Австралии, деревни Индии и Пакистана или высотные многоквартирные комплексы Бангкока и Джакарты.