– Почему ты не продал ему свою тетрадь?
– Она мне нужна.
– Зачем? Ты висишь на волоске от смерти и продолжаешь цепляться за вещи, которые здесь тебе совершенно не нужны.
Писатель задумался над словами Черта, сжимая в руках потрепанную тетрадь. Он медленно пролистал страницы. Исписанные листы были запачканы грязью и сажей, пылью и кровью. Чистые тоже не отличались белизной, но выглядели лучше. Они были готовы принять на себя любой текст. Любое слово. Будь то правда или вымысел, жизнь или смерть. Они готовы, ведь бумага стерпит все. А пока есть чистые страницы – есть шанс на счастливый конец.
– Это и есть тот самый волосок! Продав тетрадь, я продам жизнь!
– Глупец! А если ты ошибаешься? Если эта тетрадь ни на что не влияет? Ты мог заработать деньги!
– Или дубовые листья… И зачем мне деньги в аду? Вы все равно сделаете все возможное, чтобы я не мог ими воспользоваться.
– Сделаем! Обязательно сделаем! Вместо денег дубовые листья видят только те, кому он их предлагает, сам же он видит деньги.
– А на самом деле?
– А на самом деле ничего этого нет вообще! Это всего лишь скопление снов. Людям часто снится ад.
– Так, значит, тот бедолага жив?
– Жив! Пока еще.
– А почему листья дубовые?
– Любит он попариться дубовым веником! Это ирония, понимаешь? Времени мало, я должен тебе еще многое показать. Пошли.
Тела снова пришли в движение. Писатель стоял посередине улицы, зажмурив глаза. Ему хотелось проснуться. Но кошмар не заканчивался. Он слышал крики и стоны. Слышал шаги идущих трупов. Они тянули к нему руки. Он знал, что где-то под землей находится настоящий ад. С котлами и грешниками. Жар пламени проходил сквозь тонкую подошву старых кед. А потом земля ушла из-под ног. Он летел вниз, навстречу огню. Ему было больно и страшно. Изо всех сил сжимая тетрадь, он старался не открыть глаза. Боль была нестерпимой, когда Писатель лишился сознания…
Писатель лежал в мокрой траве. Наверное, не так давно прошел дождь. Над ним белой дымкой плыл туман. Кожа рук и лица неприятно зудела.
– Ожоги, – подумал Писатель, и дрожь пробежала по телу.
Впервые за все время он осознал, что не видел своего отражения. Писатель поднялся, отчего в глазах потемнело. Туман был гуще, чем казался на первый взгляд. Через несколько шагов его кеды промокли. Белая пелена обволакивала тело. Он ощущал себя абсолютно слепым, но иногда туман расступался, и Писатель мог видеть темно-зеленую траву, покрытую крупными каплями воды. Мыслей не было. Казалось, что туман проник в голову.