26 апреля 1923 г. на собрании кабацко-ресторанной корпорации все львовские кнайпы были разделены на четыре класса. Членские взносы официантов составляют соответственно 80, 60,40, и 20 тыс. марок, в зависимости от класса локаля.
Но конфликт между рестораторами и официантами неожиданно получил свое продолжение в июне 1923 г. Официанты требовали очередной доплаты – процента с алкогольных напитков в счетах.
А 4 октября 1922 г. газеты забеспокоились: «Вскоре в крупных городах Польши, в том числе и у нас, должны появиться первые кабаре-ресторации, где артистическое действо будет происходить между столиками под чавканье и хлюпанье посетителей». Собрание главного Союза артистов польских сцен осудило эту идею и признало ее аморальной. Ведь «встреча искусства с ресторацией, винодельней или пивной – это обнищание вкуса и культуры. Речь не идет о театральных кабаре, где отдых соединен со здоровой шуткой и меткой сатирой. Члены Союза не будут выступать в театрах при столиках».
Но никуда они не делись, ибо актеры в послевоенное время находились, как и остальная интеллигенция, в плачевном состоянии. И польское правительство, собственно, и ввело кабаре-ресторации с целью хоть как-то поддержать актеров.
Понемногу криминальная ситуация во Львове стабилизировалась, и с 14 октября 1922 г. Дирекция полиции позволила некоторым кофейням и ресторанам работать до трех ночи: гостиницам «Краковская», «Жорж», «Империал», кофейням «Рома», «Ренессанс» и «Варшава».
А уже 21 октября магистрат Львова установил покоям для завтрака время работы с 8 до 18 часов, а для аптек, гостиниц и кнайп – без ограничений.
В начале 1923 г. забегаловки пережили весь шок экономической депрессии. Цены прыгали вверх ежечасно. «Выпить стакан кофе в кондитерской или кофейне – настоящая финансовая катастрофа, – писала «Gazeta Lwowska». – Сейчас за черный кофе в кондитерской Залевского просили 260 марок. Это тем более обидно, что локаль является сборным пунктом интеллигенции и артистической богемы, которой такие цены не по карману. В кофейне «Центральная» за стаканчик водки просили 1000 марок, а за пару колбасок – 1500».
В вагонах-ресторанах первый завтрак стоил 1500 марок, второй – 5000, обед – 6000.
«Вчера, – писала та же газета 24 января 1923 г., – стакан черного кофе, кофе с молоком и чаю стоил в кофейнях 600 марок, кусочек сахара – 30, а в кофейне «Варшава» даже 50 марок, хотя сахар в последнее время подорожал минимально».