Мужчины, что не в поле, строгали доски, брус, крыли крыши.
Движуха, это хорошо, это интересно, но от чего уровень деятельности
такой низкий?
Присмотрел бабку пошире, да куда она в дом отправиться.
Собственно ночи и ждал.
Странно, души не спят, во всяком случае на Земле мне ни разу
спать не пришлось и не хотелось. И в Пустом мире тоже, но эти души,
а это точно души, спали, ели, работали, любили и у них рождались
маленькие душонки которые вырастали во взрослые души. Почему
так?
Бабку выкрал без происшествий, тихо без писка, но поговорить не
удалось. Молчала как Зоя. Даже переломанные руки не помогли,
мычала, но членораздельных слов не произнесла.
- Вот дура старая, мне же придётся внучку твою поймать и съесть.
- молчит, глазами зыркает, взглядом прожигает, но ни слова. -
Ладно, сама напросилась. - оторвал ей руку и проглотил. Информации
больше не стало.
- М-да, фигово вышло. Хотел ведь по хорошему. - удручённо
покачал собакоголовой маской Тэк.
А нужна мне такая упёртая дура внутри? Поднимет ещё уровень
протеста, придётся давить иждивенцев волей, оно конечно на пользу
делу, волю закаляет, но вот жить станет скучнее, что не есть
лёд.
- У вас как с регенерацией? Или ахалай-махалай, рука отрастёт,
короче? Молчишь... Бесишь, блин! Как же хочется тебе кишки вырвать
и жрать заставить, чтоб не игнорировала, когда с тобой так вежливо
разговаривают. Ладно, не получилось мирно, но совсем плохо делать
не будем.
Перетянув обрубок отрезом ночнушки разжёг костёр ударом когтей о
камень. Подождал пока разгорится, да головнёй прижёг ей рану. О,
как она кричала! Хоть один нормальный звук от неё услышал. Тюкнул
по голове, да отнёс обратно захватив её внучку которой на вид было
лет семнадцать. Тут правда выйти получилось тихо, но видно запах
крови поднял кого-то, через пару минут в селе поднялась шумиха,
люди забегали. А я подхватил ношу и рванул дальше на запад. Если и
эта молчать будет, то съем.
Один год один день в ПМ. Ирий. Жертва киднепера.
Примерно сотней километров северо-западнее, после форсирования
трёх рек, на вершине невысокой каменистой сопки, девушка сидела в
свежевырытой яме три на три метра и глубиной метра четыре. Над ней
возвышался серый примат, помесь бабуина и волка, костяной
наконечник хвоста чиркал по стенкам, по сути в раздражении, но
девушке казалось, что от нетерпения.