Тут их
беседу перебило неожиданное событие. В их дом вошли с решительными
лицами Милана и Дарья Погодины.
Степан
засуетился:
— Ох, какие
уважаемые гости. Ваше могущество, госпожа Милана, молодая госпожа
Дарья, чем обязаны вашему визиту? Чем мы можем помочь?
Милана
грозно стала ему выговаривать:
— Что же
ты, Степан, тебе клан доверил Дениса, а ты его так плохо
воспитал?
Степан в
недоумении спросил:
— Прошу
прощения, светлая госпожа, а что именно он натворил?
— Он посмел
оскорбить мою сестру грязными намеками, непристойными предложениями
и откровенным хамством. Денис хвастался, что у него уже отросло
мужское достоинство большого размера, что он уже мужчина, а не
мальчик, и поскольку ему понравилась ее пышная грудь, то он хочет
продемонстрировать Дарье свое умение владеть этим своим мужским
достоинством. А она должна быть горда, что такой мужчина, как он,
обратил на нее внимание, и позволить ему, как мужчине, осчастливить
Дарью. Каково? Обращаться с подобной речью к молодой невинной
девушке. И ты, Степан, как его воспитатель, должен взять на себя
ответственность за столь скотское поведение Дениса.
Степан
испугался гнева госпожи Миланы, побледнел и произнес:
— Виноват,
виноват, госпожа, я и подумать не мог, что Денис на такое
осмелится. Срам то какой. А ты что ж стоишь, стервец, проси немедля
прощения у ее могущества и молодой госпожи.
Денис
покачал головой, Милана изменила смысл его разговора с Дашей
полностью, исказила его слова. Но он понимал, что спорить
бесполезно, только хуже сделаешь себе и семье дяди
Степана:
— Я уже
просил прошения и Дарьи, прошу прошения у нее еще раз, и у вас,
госпожа Милана, прошу прощения за свои необдуманные нескромные
речи. Впредь обещаю, что подобного не повторится.
Милан
усмехнулась:
— Ты
считаешь, что за подобное оскорбление отделаешься всего лишь
парочкой слов, как же ты наивен, мальчик. Ты не понимаешь, кому и
что можно говорить, а кого надо молча слушать. Дарья моя сестра, и
оскорбляя ее, ты оскорбил и меня. И ты на себе узнаешь, что бывает
с теми, кто на это осмеливается. А ты, Степан, что молчишь? Язык
проглотил?
— Простите
дурака, ваша светлость, не доглядел.
— Раз ты
сам понимаешь, что дурак, то разве может клан доверить детей тебе и
твоей жене. У вас же вроде своих трое детей?
— Истинно
так, господа Милана.