Затем
Милана похлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание:
— Юные дамы
и господа Погодины, минутку внимания. Всех остальных, кто не
принадлежит к нашему клану, прошу покинуть данное место, это наше
внутреннее дело. Я попросила вас всех здесь собраться вот по какому
поводу: Денис оскорбил в разговоре мою сестру, а тем самым, и меня.
Поэтому я хочу, чтобы вы стали свидетелями его наказания. Сейчас
приемный отец Дениса преподаст ему урок и выпорет его. И запомните,
тот, кто обидит мою сестру, тот оскорбит и меня.
Милана
кивнула Степану, и он начал пороть Дениса кожаным ремнем
сантиметров 5-6 шириной. Степан размахивался и наносил размеренные
размашистые удары по попе Дениса, не со всей силы, но довольно-таки
увесистые. Денис к этому времени полностью задействовал один из
потоков своего сознания, погрузившись в транс и поглощая эфирную
субстанцию, направив ее на подавление и снижение болевых
ощущений.
Даша
подошла с Милане и непонимающе посмотрела на сестру, а затем
обиженно спросила:
— А в чем
дело? Разве речь не шла о том, чтобы высечь Дениса прутьями, и не
просто высечь, а засечь его до полусмерти, чтобы с него шкура
слезла. Я надеялась, что он кричать от сильной боли будет, как
резаный. А от ремня боль вполне терпимая. За него кто-то
заступился, с кем даже ты должна считаться?
— Никто за
него не заступался, а ремнем я приказала его пороть. И, вот еще
что, эти фантазии свои, что он должен на коленях у тебя прощения
вымаливать и тем более туфли облизывать, забудь.
— Да в чем
дело то, Милана? Еще полчаса назад ты мои желания
одобряла.
Та сказала
ей вполголоса, следя за тем, чтобы никто их не
подслушивал:
— Просто
доверься мне, разве я тебе когда-нибудь плохое
советовала?
— Нет, и я
доверяю твоим решениям, ты же моя старшая сестра, но хотелось бы
понимать, в чем причина столь резких изменений в твоем отношении к
Денису.
— Даша, в
свое время узнаешь. А пока я советовала бы тебе конфликт между вами
прекратить и как-то загладить то, что ты стала виновницей
сегодняшней порки. Поверь мне, такой недоброжелатель тебе не нужен
ни сейчас, ни тем более в будущем.
— Что же
мне, может и еще извиняться перед ним прикажешь?
— А может и
стоило бы извиниться.
— Ну уж
нет, этого не будет.
— Тебе
решать, но смотри, как бы губы потом себе кусать не стала от
недальновидности.