А перемены уже стояли на пороге.
Подобно ученику, который перерос мастера, нечто озлобленное и
высокомерное нависало над праздным человечеством, готовое поглотить
своего создателя. Я не видел и не слышал эту сущность, но ощущал ее
всем своим естеством. Ее присутствие давило тисками на сознание и
вызывало жуткую головную боль.
В какой-то момент я увидел первые
зерна беды. Под звуки трескающегося льда, небо надо мной покрылось
черными прожилками трещин. Они разрастались во все стороны с
пугающей скоростью, быстро устремившись за горизонт. Треск
нарастал, щели в небосводе становились все шире. Я видел, как
сквозь них начала сочиться омерзительная густая тьма. А потом под
оглушительный и надрывистый удар колокола небеса обрушились.
И больше ничего. Исчезли леса и горы,
моря и города. Исчезли люди. Я парил в абсолютной темноте. Но в ней
я был не один. Чьи-то холодные руки тянулись ко мне, пытаясь
сделать частью темного царства. Незримые уста нашептывали мне
сладкие речи на самой грани слышимости. Я не знал этого языка, но
прекрасно понимал, чего от меня хотят. Бежать было некуда…
Раздражающий монотонный писк вновь и
вновь раздавался где-то совсем рядом, словно назойливый комар,
которого все никак не удается прихлопнуть. Протерпев эти мучения
около минуты, я, наконец, сдался и со стоном открыл глаза.
Уставился на белый потолок своей спальни.
– Солнышко встает, на работу
зовет! – тут же послышалось в моей голове довольное мурлыканье
ИскИна.
– Я ненавижу тебя, Ева, –
страдальчески проворчал я внутренним голосом.
– Ты говоришь так каждое
утро, – хихикнула она.
– Неужели настолько сложно обратиться
напрямую к мозгу и спровоцировать пробуждение? Ты же вроде как его
часть.
– К сожалению, уровень биоблока
недостаточно высок для манипуляций с фазами сна. Вмешательство
может привести к непредвиденным побочным эффектам.
– Ладно, ладно, я понял. Мне
предстоит мучиться каждое утро до тех пор, пока не раздобудем еще
пару инъекций.
– Не печалься. Зато с таким
точным будильником ты никогда не проспишь, – снова прыснула
она и затихла.
Я вновь застонал. Вчера засиделся в
Вирте сверх меры. Сессия вышла отличная, но уж слишком затянулась.
Хотя, мне ли жаловаться на недосыпание? Сверился с внутренними
часами: 6:47. В чем Ева была права, так это в том, что работа не
ждет. Начальство опозданий не любит. Неимоверным усилием воли
откинул одеяло и сел. Рядом тихонько посапывала жена. Вот вам и
наглядное преимущество внутреннего ИскИна: весь этот шум и
разговоры происходили только в моей голове, не потревожив сон Люды,
вернувшейся с ночной смены. Я улыбнулся, нежно чмокнул жену в щеку
и встал с кровати.