Служанка разобрала волосы Ляны на пряди, а потом переплела косы
так, чтобы их можно было спрятать под тонкий темно-синий платок,
поверх которого на голову девушке водрузили широкий серебряный
обруч.
Согласно традиции южных земель покрывать голову платком должны
были сосватанные или замужние, но вряд ли сейчас кто-нибудь посмел
бы напомнить об этом хозяйке.
— Подвески, — велела госпожа Гоам.
Пусть госпожа и ненавидела Ляну, но этикет для нее был важнее
всего, а благородные девушки и женщины в южной провинции без
головных украшений на людях не появлялись. Ляна же по всем законам
считалась второй молодой госпожой семьи Гоам, так что отсутствие
украшений бросило бы тень не столько на девушку, сколько на
семью.
Из шкатулки были извлечены длинные серебряные нити-подвески,
состоявшие из серебряных колечек, нефритовых бусинок, жемчуга и
полумесяцев, выполненных из серебра ажурной ковки. Таких подвесок
было больше дюжины. Служанка закрепила их на обруче, продевая
крючки в специальные отверстия, начинавшиеся над висками.
Когда процедура была закончена, Ляна невольно протяжно
вздохнула. Подвески отец начал дарить ей по одной каждую весну с
тех пор, как она получила свое взрослое имя, но никогда не надевала
все имеющиеся украшения разом, ограничиваясь парными подвесками над
висками в дни больших праздников. В остальные дни девушка просто
вплетала в волосы серебряную нить с бусинками, закрепляла на прядях
широкие серебряные трубочки с затейливой вязью из защитных рун или
носила один только серебряный обруч. Теперь же оказалось, что за
все эти годы Ляна стала обладательницей довольно увесистых
украшений.
— Ну что же… — с хмурой задумчивостью произнесла госпожа Гоам, и
Ляна напряглась, ожидая очередную отповедь, но в этот самый момент
вернулась служанка с чаем. Сурри тут же поднялась с лавочки и
мелкими шажками направилась к столику. Легкий шелк мягко вздулся,
привлекая внимание к вышивке на подоле верхнего платья, и госпожа
Гоам с улыбкой покивала, наблюдая со стороны. — Прекрасно,
прекрасно.
— Молодая госпожа очарует всех, — заверила вошедшая служанка.
Присев перед небольшим, всего на ладонь от холодного пола,
возвышением, и опустив поднос на постеленную циновку, девушка споро
переставила на столик между хозяйками чайник и чашки. — Непременно
очарует.