— Не ерзайте, Бонс, — покосившись на меня, велел начальник.
Но как же не ерзать, если, пытаясь хоть как-то устроиться, я то
и дело съезжала по буграм в сторону Белянского, рискуя нарушить
субординацию. Приходилось держаться за ручку на дверце и надеяться,
что путешествие будет коротким.
На мое счастье всего через десять минут самоход затормозил перед
домом на Торговой улице. Дома здесь были массивные, в три или
четыре этажа, с отделанными дорогим камнем фасадами. От тротуаров
дома оберегали чугунные ограды с калитками напротив парадных
входов.
Выбравшись из черного нутра казенного самохода, я задрала
голову, рассматривая здание, перед которым нас высадили. У подъезда
дежурили жандармы, еще двое стояли под окнами чуть в стороне,
передавая из рук в руки фляжку, к которой каждый по очереди
прикладывался.
— Возьмите, — велел Белянский, протягивая продолговатый артефакт
из тусклого сплава на черном шнурке.
Я хмуро воззрилась на предмет и покачала головой.
— Не нужно. Все нормально.
Шеф недовольно сжал артефакт в руке и, понизив голос, строго
спросил:
— В чем дело?
— Ни в чем. Просто не надо артефактов, — чуть поморщившись, тихо
ответила я.
Рейян спрятал вещицу в карман и пару секунд помолчал.
— У вас есть платок? — повернувшись ко мне, задал вопрос
Белянский, а потом, не дожидаясь ответа, вытащил из нагрудного
кармана пиджака сложенный вчетверо кусочек ткани. — Постарайтесь не
свалиться в обморок.
Глянув на шефа, я молча взяла платок и проследовала за
начальником к двери, которую перед нами тут же распахнули.
Воспользоваться платком захотелось в тот же момент, как я
переступила порог. По заполненному жандармами холлу расползался
сладковатый душок, перебивавший все другие запахи.
— На второй этаж, старший следователь, — доложил один из
жандармов.
— Кто из судмедэкспертов приехал? — спросил Белянский, шагая к
лестнице.
— Харт, — откликнулся кто-то из мужчин. — Он как раз у нас был,
когда сообщили о происшествии.
Рейян кивнул и пробормотал себе под нос:
— Отлично. С ним хоть работать можно.
Жандармы косились на меня с любопытством, но я, не глядя по
сторонам и прижимая к лицу платок, последовала за начальником. От
платка ненавязчиво пахло терпким мужским одеколоном, но сладковатое
зловоние все равно чувствовалось. Желудок мгновенно взбунтовался.
Пришлось на секунду приостановиться и прикрыть глаза, пережидая
легкое головокружение.