Я угадала и вскоре уже вовсю строчила на белых листочках,
стараясь писать разборчиво — начальник вполне мог потребовать
записи по возвращении в управление.
— Мебель не сдвинута, ничего нигде не сломано, явных следов
крови нет. Значит, убили профессора именно в той комнате. Если бы
его убили в другом месте, то на ковре были бы кровавые следы от
самой двери, а у ног жертвы не натекла бы целая лужа. — Шеф
внимательно осмотрел открытый саквояж в спальне и стопки одежды
рядом с ним, гардероб профессора. — Только в той комнате
установлены многочисленные охранные артефакты. Артефакты старые и
надежные, раз их не меняли с постройки дома.
Я молча записывала. Шефу лучше знать. Я присутствие каких-либо
магических предметов не ощущала, ведь видеть излучаемое ими сияние
мог лишь магически одаренный человек.
— Что это значит? — сам у себя спросил Белянский, а я замерла,
выжидая.
Шеф уставился на меня, подошел и, пальцем наклонив блокнот,
уставился на выведенные мною строчки.
— Не строчите бездумно? — хмыкнул он. — Хорошо.
Я спокойно посмотрела на начальника, пытаясь понять, что он
имеет в виду.
— Хорошо держитесь, — сухо похвалил рейян. — Так что это значит,
Бонс?
Я моргнула, запоздало понимая, что так туго натянула вожжи
самоконтроля, боясь внезапной собственной реакции, что превратилась
в заторможенную курицу, и сейчас тупо пялюсь на начальника, едва
соображая, чего он от меня хочет.
«Элла! — рявкнула я на себя. — Соберись!»
Быстро проглядев то, что еще минуту назад записала, я осторожно
произнесла:
— Ну, его там убили… и, видимо, профессор опасался за свою
жизнь, раз не избавился от охранных артефактов прежних
владельцев.
Шеф кивнул и уточнил:
— Это все?
Я секунду подумала, а потом тихо честно призналась:
— Шеф, я впервые видела мертвого… убитого. Я в принципе с трудом
соображаю, а вы от меня каких-то выводов хотите.
***
Марьян не ожидал, что розововолосая девица будет держаться так
отважно. Еще до того, как они вошли в дом, Элла Бонс побелела и
перестала держать лицо, но платок ей Белянский предложил не из
вежливости или жалости. Рейяну не было дела до переживаний
помощницы. Но рейна проявила чудеса выдержки: в обморок не
грохнулась, не ринулась прочь, попутно ища уборную, и не закатила
истерику. И, что Марьян оценил более всего, не стала бравировать
своей выдержкой.