Еще раз хмыкнув, я вернулась в приемную, подхватила свою папочку
с горы других папок и решительно постучала в дверь кабинета.
— Да! — раздалось изнутри короткое, но я легко уловила все, что
осталось недосказано.
— Занятно, — пробормотала я себе под нос и решительно открыла
дверь, желая уже, наконец, узреть того, кто на ближайшее время
станет моим непосредственным начальником.
В первый миг я увидела примерно то же самое, что и в приемной:
папки на всех мыслимых и немыслимых поверхностях, толстенные
справочники, газеты, журналы, разрозненные листочки и все остальные
чашки, которым положено было находиться в шкафах кухни, а не
балансировать на бумажных горах, прятаться под ними и даже
сиротливо прижиматься к ножкам кресел. Хозяина кабинета я
разглядела лишь парой секунд позже и едва не растеряла весь свой
боевой настрой.
За столом, заваленным по бокам папками, — кто бы сомневался! —
сидел хмурый молодой мужик. На вид ему было лет тридцать. Его
темно-русые волосы торчали во все стороны, черты лица казались
рублеными и острыми, а взгляд мшисто-зеленых глаз — колючим. На
подбородке темнела щетина. Для удобства рукава белой рубашки он
закатал выше локтя, а за металлическую скобку подтяжки с левой
стороны заткнул карандаш. Пиджак рейяна едва не падал с высокой
вешалки в виде оленьих рогов, примостившейся в углу кабинета.
«Вот так подстава!» — подумала я с обидой, но тут же взяла себя
в руки и широко улыбнулась.
— Здравствуйте, рейян Белянский, — произнесла я и подошла к
столу, остановившись так, чтобы иметь возможность опустить перед
начальством свою папочку, но при этом не нарушить допустимое
минимальное расстояние. Шаги я не вымеряла, по струнке не
вытягивалась, не спешила проявлять свое рвение громогласным
приветствием и вообще не вела себя, как суетящаяся мелкая сошка,
каковой мне предстояло стать при Белянском.
— По какому поводу? — хмуро спросил мужчина. Под его глазами
залегли глубокие тени, скулы отливали желтизной, но, несмотря на
явную измотанность, смотрел рейян внимательно.
Он не отрывал от меня взгляда с того самого момента, как я вошла
в дверь, и с каждой секундой выражение лица старшего следователя
становилось все более и более кислым.
— Меня зовут рейна Элла Бонс, — сообщила я и снова улыбнулась
без какого-либо намека на кокетство, а после положила перед
Белянским свою папку.