— А в чём?
— В том, что если такое происходит по всем крупным городам, —
продолжил я. — То нам ничего не угрожает, ну, кроме зомби,
конечно.
— Думаешь, теперь так будет всегда? — грустно спросила она.
— Думаю, что да, — кивнул я. — А твои родные где?
Мы уже осмотрели подъезд. Выход на чердак имелся, так что в
случае чего свалить успеем. Забрались на пятый этаж и заняли одну
из квартир. Все двери, снизу до верху, мы закрыли, даже если кто-то
скоблить начнёт или открыть попытается, услышим. Москва, блин, а
тишина, как у меня в Лашме.
С тактической точки зрения может быть моё положение и
невыгодное, но это как посмотреть. Пространство узкое, больше троих
точно не пройдёт. Моя точка выше и просматривается лучше. Патронов
тоже пока хватает. Зато если шухер начнётся, услышу заранее. Можно
и свалить даже успеть.
Подъездная дверь на доводчике, нужно ещё понимать, что там
ручка, что дверь на себя тянуть нужно. А где этим тупоголовым, да
ещё и слепым. Наша дверь тоже на замке, просто так и не
войдёшь.
Лена готовила еду. Мы не стали долго заморачиваться и разожгли
огонь на балконе. Других вариантов всё равно не было. Ни света, ни
газа, ни воды. Хорошо, что москвичи воду питьевую всегда впрок
запасают.
— Нет у меня родных, — грустно сказала та. — Мать в прошлом году
похоронила, отец алкаш, я его и не видела никогда. Всю жизнь в
коммуналке прожили. Одна комната, без кухни, да душ с туалетом два
на два. Продала я комнату да Москву покорять поехала. В нашем
городе только коров доить и на пилораме водку пить.
— Понятно, коренная, значит, — пошутил я.
— Иди в жопу, — надула губы Лена. — Я ему тут душу раскрываю, а
он…
— Ты лучше готовь там давай, с душой, — не стал извиняться я. —
Жрать охота.
Ужинали разогретыми макаронами, которые нашли в не работающем
холодильнике. Лена сделала пережарку с колбасой, кинула туда
макароны и сейчас помешивала эту вкуснотень.
Лена наложила себе в тарелку, а я забрал себе сковороду.
— Еда настоящих мужчин: жир под майонезом, — с этими словами я
щедро сдобрил еду мазиком и, нещадно карябая вилкой по тефлону,
стал закидывать её в себя.
Затем мы закрыли балкон и ушли в комнату с одним окном. Лена
улеглась на диван и сразу уснула. Я же решил посмотреть немного в
окно.
Тишина, темень, где-то далеко, в городе, небо подсвечивается
пожаром. Тушить некому, может так разгореться, что мама не горюй. А
может и утихнет к утру. Что происходит во дворе, непонятно. Светить
фонарём не хочется, мало ли, вдруг они всё-таки умеют видеть.