– Ты говоришь мудро, Хасан Аль-Саббах, прозванный Галаади, и все же ты лжёшь! Разве Баязид не послал янычаров, чтобы они привели тебя?
– Послал, великий амир.
– Но ты отказался идти.
– И вновь каждое твое слово истинно. Я был погружен в благочестивые размышления о сказанном в «Заповеди пророка»: «Говорить людям по степени их разумения».
– Тогда они попытались силой привести тебя.
– И снова верно. Увы, так и было. Они набросились на меня, как гиены на смиренного агнца.
– Но ты избил их и обезоружил.
– Не я избил, но мой посох. Я же увещевал их кроткими словами, умоляя оставить меня и не чинить насилия. Но ведь, если заповедано говорить людям по степени их разумения, то палка оказалась ближе к разумению янычар, нежели человеческая речь.
– И всё-таки ты пришел сюда, – не скрывая интереса, усмехнулся Железный Хромец.
– Я надеялся отыскать здесь тех, чьё разумение не нуждается в палке, и, что отрадно, не ошибся.
– Но где ты выучился так ловко владеть посохом?
– Я много странствовал, великий амир, – уклончиво ответил Галаади.
– Это понятно и без слов. А откуда ты родом?
– Из Галаада в Трансиордании.
– Стало быть, ты принадлежишь к роду Халила, как и пророк Магомед, мир праху его.
Тамерлан задумался на мгновение.
– А что ты скажешь, Хасан Галаади, если я предложу тебе следовать с моим войском?
– Я откажусь, великий амир.
– Почему?
– Я не желаю следовать с войском, как и путешествовать со стадом мулов, ибо не воин, и не мул.
Тамерлан рассмеялся, что в последние годы случалось с ним редко.
– А если я предложу тебе сопровождать меня?
– Я сочту это предложение разумным, великий амир. Трудно отыскать ещё одного столь необычного человека, длань которого, возможно, служит Аллаху для воплощения замыслов его.
Повелитель Счастливых Созвездий хлопнул в ладоши, и в покрытую верблюжьими шкурами палатку вошел, почти вкатился обряженный в парчу евнух. Тамерлан едва бросил на него взгляд и сделал неопределённый жест рукой, вполне достаточный для ревностного служителя. Спустя мгновение на расстеленном перед троном ковре появился низкий лакированный столик, на котором беспорядочно, но густо были водружены ароматные яства и чаши, полные кумыса.
– Ты разделишь с нами трапезу, Галаади?
– Я был счастлив разделить с тобой беседу, великий амир. Подобная же трапеза не подобает дервишу.