– А что, дед, немцы в селе есть? – вместо «здрасьте» спросил Лис, появляясь из-за ворот.
– Никого нет. Я есть.
– Шо ты говоришь?! Один во всех домах по очереди? А прочих ветром сдуло?
– Погоди, Лис, – остановил его Вальдар. – Он говорит, что народ ушёл на какой-то праздник. Ардуинари. Не знаю что это означает, но Ардуина у древних галлов – аналог Артемиды, богини охоты.
Камдил перешёл на русский язык, чтобы не смущать хмурого аборигена, раздосадованного как незваными гостями, так и собственной малой подвижностью, помешавшей принять участие в празднике.
– Собственно, название «Арденны» происходят от имени этой богини. Вероятно, среди местных охотников её культ сохранился по сей день.
– То-то он бирюком смотрит, – отозвался Лис. – Капитан, я вот шо подумал. Ежели родичи этого бедолаги такой же комплекции, как и он, так лучше пусть будут сборы недолгими, потому как хрен их знает, какими мухоморами они на своих праздниках догоняются. Ещё примут нас за шпионов инквизиции, и поляжем мы в неравной борьбе с языческим мракобесием, шо та академия изящных искусств в битве за урожай.
– Уезжайте, – без злобы, но с угрюмой безаппеляционностью произнес хромоногий страж диковинного селения. – Приедут – не поздоровится.
Он смерил Камдила внимательным взглядом, задумчиво проговорил:
– Хотя…. – Но тут же оборвал себя: – Уезжайте.
– Куда ехать, хозяин! – всплеснул руками Лис. – Дорога, как драконий хвост, того и гляди, шею свернешь.
– Дорога – потом, – опираясь на костыль, повернулся спиной неразговорчивый селянин. – Сейчас не ездят. Дижон там.
Дижон бурлил. Приезд Анны Венгерской произвел на герцогскую столицу такое же впечатление, как сейчас бы высадка инопланетян на центральной площади. Конечно, резиденция повелителей Бургундии, этих почти королей, не впервой принимала высоких гостей: и монархов, и папских нунциев, а уж о купцах, менестрелях и прочих жонглёрах и речи-то нет.
Но увидеть своими глазами красавицу-принцессу съезжались отовсюду. Не то что из Парижа, но даже из Тулузы. Анна и впрямь поражала взоры праздных зевак и благородных рыцарей, собравшихся на объявленный герцогом Жаном Бесстрашным турнир. Тонкий стан её был окутан драгоценными мехами, неведомые европейцам благовония наполняли воздух запахом жасмина и алого цветка, именуемого «гюль».