И вновь из непроницаемого мрака, из-за спин путников, оттуда,
куда не доставал бьющий из навершия посоха свет, раздался вой
неведомой своры врагов, словно они видели всё случившееся. Вой
торжествующий, вой победный – словно скрывающимся во мраке тварям
оставалось теперь только насладиться мучениями полуживой,
трепещущей в агонии жертвы.
– Ну уж нет, рано радуетесь! – заорал Сугутор,
становясь рядом с Праддом и поплёвывая на ладони. – Дорогонько
вам станет мной поужинать, смотрите, как бы сталью не
подавиться!
Темнота захохотала. Издевательский смех нёсся из-за громадных
стволов, с вершин деревьев, даже с неба, откуда чья-то громадная
рука словно бы смыла одним движением все звёзды. Сполохи света,
отбрасываемого посохом Фесса, затрепетали, точно под сильным
ветром; Неясыть ощутил леденящий холод, ползущий от древка по его
пальцам; враги, кем бы они ни были, мгновенно нащупали его слабое
место. Посох – источник силы мага, но в то же время и причина
слабости. Умный и ловкий враг может воспользоваться посохом мага,
словно тропинкой к его душе и рассудку, опьянить ложным чувством
силы, заманить на зыбучие пески миражей, после чего волшебника не
нужно ни сжигать, ни замораживать в груде льда – он сам оказывался
в плену, в призрачном мире, без надежды на возврат и
избавление.
Орк и гном застыли, оружие на изготовку, однако никто из
обступившего путников полчища не торопился предложить им честный
бой.
– Эй, эльф, хватит там корячиться, беги к своему Камню,
пока нас тут не схарчили! – не оборачиваясь, гаркнул гном.
Фесс тем временем опустил посох. Струившийся из навершия яркий
свет стал блекнуть – незачем было даром тратить силы, врага явно не
удастся отпугнуть, и здесь, в отличие от Арвеста, не воспользуешься
любимой уловкой некромантов – не поднимешь себе на помощь
пару-тройку зомби.
Сейчас молодому волшебнику было просто не с кем сражаться. Враг
упрямо не показывался, а вот тьма в овраге… уж больно это смахивало
на отвлекающий маневр.
Ирдис тем временем, обдирая руки, едва-едва сумел выкарабкаться
из оврага и без сил растянулся на земле – словно преодолел самое
меньшее отвесную стену в десяток человеческих ростов.
Фесс в растерянности смотрел на Потаённый Камень. Красный
обелиск гордо возносился над ними, пропоров податливую земную
плоть, и не было ему никакого дела до каких-то там двуногих,
копошащихся невдалеке от его подножия. Кто знает, для чего, для
каких битв сберегалась сила Потаённого Камня, каким врагам должна
она была закрыть дорогу в Нарн; пока же вторжение неведомой Дикой
Охоты ничуть не обеспокоило колдовской монолит.