О великолепии дворца свидетельствуют многочисленные фотографии 1930-х гг., когда здесь располагался санаторий НКВД.
Если дворец представляет собой блестящую импровизацию на тему архитектурных стилей Франции периода последних Людовиков, то в самом дворцово-парковом ансамбле наряду с версальской темой отчетливо прослеживается связь с традициями, характерными для загородных вилл Италии эпохи позднего Возрождения (XVI в.) с их искусством террасных садов. Это чувствуется в сохранившейся до сих пор мощной подпорной стене с центральным лестничным маршем, имевшим продолжение в открытых лестницах, ведшим на второй, парадный этаж здания. Подпорную стену и садовый балкон украшали мраморные скульптуры, доставленные из Италии. Две из них, включая изящную фигуру Гебы, сегодня можно видеть неподалеку от пос. Дзержинского, в доме отдыха «Боровое».
О дворцовом парке в Раптях его исследователи пишут: «Название „маленький Версаль“ можно отнести к нему лишь с большой натяжкой. Их сближает очарование открытости свободы большого пространства, столь непривычное для русских дворянских усадеб с их традиционными аллеями, дорожками, куртинами, рощами и полянами, тягой к пейзажности» (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина).
Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии начала XX в. с парковыми видами усадьбы в Раптях позволяют сказать, что, к сожалению, ни одну из имеющихся попыток реконструкции ее парковой композиции нельзя назвать удачной, отвечающей ее реальному характеру. Она меньше всего напоминала нечто похожее на вытянутый прямоугольник парадного двора-курдонера, ибо сам дворец был пусть главной, но все же частью гигантской композиции с широкими площадями террас и зеркальной гладью озера. Изящество рисунка парковых дорожек, куртин, балюстрад, береговых линий симметрично расположенных прудов словно переносили гостей усадьбы в эпоху, воспетую полотнами А. Ватто и О. Фрагонара.
Однако за пределами дворцово-парковой композиции это была типично русская усадьба с хозяйственным комплексом, фруктовым садом, в окружении лугов и пашен. При усадьбе имелись и фазанник, использовавшийся, говоря по-современному, в целях охотничьего гостевого туризма, и пресловутая плантация ландышей, организованная не столько для коммерческого выращивания «целого моря цветов», сколько ради получения ценного лекарственного сырья для нужд столичной фармацевтики.