– Сейчас объясню, дорогая. – Он медленно надвигался на нее. – Ты не только сделала меня рогоносцем, но хочешь унизить меня еще больше.
– Рогоносцем? Унизить? Ты что, с луны свалился? Со сколькими женщинами ты переспал за все время нашего брака?
О, безусловно, он был в высшей мере осторожен. Мужчина, подобный Нику, не смог бы просуществовать одиннадцать месяцев без секса.
– Дело сейчас не во мне. Сейчас ты хочешь унизить меня, доказав, что все это время мы были практически в незаконном браке.
– Ты прекрасно знаешь, я никогда…
– Ты прекрасно знаешь – пресса сбежится на наш развод, словно шакалы, почуявшие кровь. Я не хочу стать мишенью для обстрела. Все станут пережевывать подробности нашего брака, полезут в нашу постель…
Роуз опустила голову. Она не могла подумать о том, что между ними возникнет физическая близость, и так измученная снами, которые частенько приходили к ней. Роуз уже устала просыпаться утром, когда страсть еще тлела в ней, не имея выхода.
И сейчас она отстранилась от Ника как можно дальше, чтобы не чувствовать его обволакивающего теплого запаха.
– Меня тоже не радует подобное развитие событий, но, если ты не дашь мне согласие на развод, у меня не будет другого выхода.
– Я буду отрицать все. Буду говорить в суде, будто ты фантазируешь.
– И поклянешься в этом на Библии?
В глазах Роуз отразилось искреннее удивление.
Ник и сам был поражен не меньше. Неужели он готов зайти так далеко? В других обстоятельствах он бы поступил совершенно по-иному. Воспользовавшись моментом, Ник потянул за ближайший клапан на чемодане, и все его содержимое вмиг оказалось на полу.
– Во что бы то ни стало я буду защищать собственную репутацию, – произнес он, глядя ей в глаза. Он сжал руки, чтобы остановиться и не раскидать ее чемоданы по всему дому. – Ты – Барнс. И останешься Барнс так долго, как это потребуется.
Роуз чуть было не отпрыгнула от него, и ненависть отразилась на ее лице.
– Я вновь стану Карт, прежде чем ты успеешь досчитать до десяти! – Ее грудь тяжело вздымалась. – Сейчас это делается в одностороннем порядке. Думаешь, разобрав мои чемоданы, ты сможешь заставить меня остаться? Ну уж нет!
Ник и в самом страшном сне не мог бы представить, что его утонченная супруга может перестать быть покладистой. Раздражение, недовольство – да! Но не такая открытая агрессия. Причем Роуз даже не повысила голос, но он чувствовал ее раздражение кожей.