– Куда это ты пропал?
– Да я занят был…
Мы с Одри сидим на крыльце, попиваем какую-то дешевую малоградусную бурду. В общем, как всегда. Швейцар выходит – тоже хочет выпить. Но я его только похлопываю по шее.
– Тебе больше карт по почте не присылали?
Одри, конечно, в курсе, что никуда я бубновый туз не выкинул. Эта карта дороже любых брильянтов. А бриллианты ведь никто в здравом уме не выкинет? Они ценные, их беречь надо. Ну а моя карта еще ценнее.
«Милла, – думаю я. – Софи. Женщина с Эдгар-стрит. И ее дочка, Анжелина».
– Да нет, – говорю вслух. – Я пока с этой не разобрался.
– Как думаешь, еще пришлют?
Я задумываюсь: хочется ли мне, чтобы прислали еще одну карту?
– Там и с первой-то очень непросто, – наконец отвечаю я, и мы отхлебываем из бутылок.
К Милле я захожу регулярно. Она показывает мне фотографии, я читаю вслух «Грозовой перевал». Кстати, книга мне даже начала нравиться. Торт мы съели несколько дней назад – и слава богу.
Пожилая леди все так же любезна. Руки у нее трясутся, и память подводит, но она по-прежнему мила со мной.
На следующих выходных Софи проигрывает еще в одном забеге – на этот раз на восемьсот метров. А все эти старые заплатанные шиповки – ей в них неудобно! Софи нужно что-то получше, я же видел ее по утрам. Вот тогда она взаправду бежит. Бежит, ни о чем не думая, и выкладывается по полной.
Ранним субботним утром я прихожу к дому Софи и стучусь в дверь. Открывает ее отец.
– Здравствуйте…
Я нервничаю, словно явился спросить, могу ли встречаться с его дочерью. В руках у меня коробка для обуви, отец Софи смотрит на нее. Я быстро протягиваю коробку и говорю:
– Доставка для вашей дочери. Надеюсь, они подойдут по размеру.
Коробка переходит из моих рук в его, и на лице моего собеседника проступает некоторая растерянность.
– Просто скажите Софи, что пришел парень и принес ей новые кроссовки.
Отец девушки смотрит на меня как на обкуренного:
– Ну… ладно.
И изо всех сил старается не прыснуть со смеху:
– Так и скажу.
– Большое спасибо.
Я разворачиваюсь и иду, но его голос заставляет меня остановиться.
– Эй, послушайте, – окликает меня отец Софи.
– Да, сэр?
С озадаченным выражением лица он взвешивает на руках коробку – и выдвигает ее вперед, как предлог для беседы.
– Я знаю, – спокойно говорю я.
Коробка пуста.