Другим условием была нужность вождю – но и даже это не давало гарантий пребывания у власти и безопасной жизни. Сталин периодически менял свои «инструменты» (в первую очередь это касалось руководства спецслужб и кадров), чтобы они не смогли приобрести никакой самостоятельной власти. После снятия даже всемогущего министра (того же Виктора Абакумова) он моментально превращался в ничто, вокруг него образовывалась пустота – никто, даже те, кто был обязан ему жизнью, не хотели быть рядом, чтобы не попасть под неизбежный карающий удар с кремлевского олимпа. Власть Сталина держалась на том, что он практически любого за очень короткий промежуток времени мог обратить во прах. И Берия это знал лучше других и поэтому не переоценивал значения своей роли (как это случалось с тем же Ежовым, обладателем «ежовых рукавиц») и периодически «уходил в тень», в том числе занимаясь атомным проектом – нужным стране. Но при этом не требующим от Берии публичности, присущей этапам борьбы с внутренними и внешними врагами…
О том, как разворачивалась борьба за власть на советском олимпе, подробно вспоминал Анастас Микоян в своих мемуарах «Так было. Размышления о минувшем», где описаны и заседания политбюро, и то, как, казалось бы, буднично проходили репрессии и бесследно исчезали люди, которые еще недавно казались незаменимыми. Одной из первых жертв схватки за власть стал старый большевик и доверенное лицо Сталина – Серго Орджоникидзе – после того, как в 1931 году Берия стал руководителем Компартии Грузии, по мнению Микояна, и началась травля Орджоникидзе: «Берия раньше, приезжая в Москву, тоже заходил к Серго, пользовался его советами. Но как только достиг своей цели, стал игнорировать Орджоникидзе и со временем добился того, что другие работники Закавказья тоже оборвали всякие связи с Орджоникидзе. Сам факт такого резкого изменения отношения к нему тяжело отразился на впечатлительной натуре. Он понимал, что все это не могло быть без ведома Сталина. Берия не осмелился бы на такой шаг. Он, видимо, наговорил Сталину о том, что товарищи ходят к Орджоникидзе за советами и т. д., и добился согласия на то, чтобы оборвать эти связи. При этом ни Берия, ни Сталин прямо с Серго на эту тему не поговорили ни на Политбюро, ни лично…» Потом Серго жаловался Микояну на то, что, даже не поставив его в известность, был арестован и исключен из партии его младший брат – Папулия Орджоникидзе, занимавший должность начальника Закавказской железной дороги. Он был горяч, несдержан на язык, и к тому же открыто выступал на партийных собраниях против репрессивных действий Берии. В 1936 году Папулия Орджоникидзе был с ведома Сталина расстрелян.