- Да? А если, скажем, землетрясение, как в Японии? – не
успокаивался прораб. – Тут же вроде на территории реакторы
всякие.
- А вот если будет землетрясение, да ещё как в Японии, баллов на
8-10, то гражданам, погребённым под руинами соседних домов, будет
плевать на радиацию, какого бы уровня она ни была.
- Тьфу на вас, Андрей Николаевич, с вашим чёрным юмором, –
деланно возмутился Руслан. – Умеете же вы поднять настроение
больным и убогим.
- Да разве же это юмор? Не-ет, одна правда жизни. Ты вон
докторов попробуй о чём-нибудь поспрошать. Вот у кого и вправду
чернуха. Весёлая, качественная.
Мы ещё немного посмеялись, а потом переключили внимание на
внедорожник зама по экономике, маневрирующего по площади в поисках
свободного места. В течение последующих десяти минут наша беседа
сначала перетекла в обсуждение проблемы дорог и пробок, а потом
плавно закруглилась на теме выгоды общественного транспорта. К тому
моменту Владимир Иванович наконец-то припарковался и подошёл к нам.
Ухватив последнюю фразу из разговора, он недовольно поморщился:
- Да я бы ни в жизнь по Москве на этом сарае не ездил, особенно
в будни. Вот только, увы, встречают у нас по одёжке, – а затем,
чуток помолчав, поинтересовался. – Кого ещё ждём? Кацнельсона?
- Считайте, уже дождались, – прозвучал за спинами голос
появившегося словно бы из ниоткуда Бориса Марковича.
- Ну вот, слона-то мы и не приметили, – решил приколоться
Руслан, взглянув на конструктора.
- Действительно. Мои сто двадцать кэгэ хрен кто заметит. А уж
ежели я за дерево спрячусь, то и вообще не найдут, – Кацнельсон
хмыкнул и небрежно протянул руку коллеге. – Русланий! Держи
косточку!
- Шолом, Борис Маркович, – не остался в долгу Руслан, и спустя
минуту-другую мы, пересмеиваясь, всей компанией вошли в здание
проходной, пристроившись в небольшую очередь к бюро пропусков.
Минут через десять неожиданно выяснилось, что пропусков на всех
не хватает. «Обиженными» оказались Борис Маркович и Руслан.
- Ну вот, всё как обычно. Кацнельсон, это понятно, вечно в
списках не значится, а тебя-то, Русланчик, за что? – проворчал
конструктор, правда, без злости, а, скорее, по старой привычке
видеть во всем происки злобных антисемитов
- Ничего, сейчас всё решим, – Володя достал мобильник и поднёс
его к уху. – Пётр Иванович? Добрый день, это Аксёнов. Мы уже тут,
на проходной. Пропуска? Да, получили. Только на конструктора нашего
и прораба не выписали. Что? Не успели? Я понял. Ждём.