Когда он снимал с меня показания, я поинтересовался, что же за
специальность у него такая? Ответ меня несколько обескуражил
"нейротерапевт". Такого я даже не слышал в свое время. Чередой
аккуратных расспросов я смог выяснить, что он помогает при
осложнениях перезаписи у нынешних аристократов. Оказывается и такое
бывает.
А потом пришла мама Анастасии. Она зашла, сложила руки под
грудью и окинула комнату своим тяжелым взором. А меня прям начало
раздражать эта ее аристократичность. Да даже Император так себя не
вел!
-Как она?- даже не глядя на меня, спросила эта леди врача
-Есть несколько иные закономерности в строении агранулярной
эндоплазматической сети аксонов и пирамидальные нейроны имеют
особенности проводимости апекального дендрита....
-В порядке?- перебила она этот словесный поток
-Да- обиженно заткнулся тот, но все же сдержался от ответной
резкости, хотя я видел, что ему хотелось.
-Тогда идем- кивок уже мою сторону. Мне ничего не оставалось
кроме как подчиниться.
Виктория бодрым шагом продвигалась по коридору особняка, а я шел
за ней, смотря во все глаза и с легкостью узнавая знакомые
интерьеры. Вообще сам особняк был отделан под старину- везде
дерево, пушистые ковры, лепнина на потолке. Все это создавало
уютную атмосферу еще тогда, когда я был здесь в качестве Лизы.
Мы прошли мимо ряда дверей и оказались самом конце коридора, где
как я знал, находился мой кабинет. “Ну теперь конечно не мой”
поправил сам себя. Мама Анастасии открыла дверь и не оглядываясь
прошла внутрь. Я шагнул следом, кинул взгляд на стол, стены, шкаф и
просто задохнулся! На столике рядом сиротливо лежал мой родненький
ноут! Ох Елизавета Александровна! Сберегла, не выкинула,
молодчинка! Очень рад. Зависнув на машину, я не заметил, как
Виктория Константиновка села за стол, сложила руки в замок и
взглянула на меня тяжелым взглядом.
-Садись- словно припечатала она. Я быстро отодвинул стул, присел
перед ее тяжелыми очами и уставился на нее.
-Буду откровенна. Я рискнула очень сильно, чтобы моя дочь из
слабоумной стала более менее адекватной. И нисколько не обольщаюсь
тем, что ты ведешь себя разумно. Ты не мой ребенок, а новый
человек, которого я совершенно не знаю. Я пошла на это шаг лишь бы
не смотреть, как страдает моя родная кровь. И у ж ни в коем случае
не обольщайся, что я тоя мать.