Я же в дорогу отправиться «как есть» просто не мог, ибо выглядел
не как попаданец, а как попавший под раздачу оборванец. На помощь
мне пришли местные магазины-мастерские, где пришлось скрепя сердцем
потратить пару золотых монет. Сейчас на мне была надета
обнаруженная в охотничьем доме и подогнанная по размеру кольчуга. А
дабы сие чудо средневековой мысли нигде не натирало – натягивать её
пришлось поверх рабочей спецовки тёмно-синего цвета. Под ней же
грела сердце и душу та самая футболка с принтом, которая едва не
стоила руки едущему неподалеку юноше. Джинсы пришлось заменить на
плотные штаны местного пошива, однако Реймс пошел мне на встречу и
при помощи магии-изменения смог придать им схожую окраску. Плечи
были прикрыты зеленым плащом с медной бляшкой. Весьма кстати
пришлись и подаренные Груни в качестве извинения сапоги, так как не
смотря на видимую целостность ботинок – подошва у них знатно
обгорела и избавиться от характерного запаха не получалось ни коим
образом. Вооружился же я уже привычным артефактным мечом, трофейным
и добросовестно заточенным копьем, да старыми добрыми метательными
крестами, все так же покоившимися в нагрудной перевязи.
Сиви также не уехала из Дегрофа с пустыми руками. В качестве
подарка Реймс вручил ей новый нагрудник, взамен крайне
поистаскавшегося старого, коий за ненадобностью был слегка починен
и передан «в наследство» очень обрадовавшемуся Греху. Обновка, к
сожалению или счастью, была выполнена не из металла. Довольно
приличного размера грудь девушки была надежно прикрыта выделанной
из шкуры тяглового ящера кирасой, к тому же проклеенной в два слоя.
Весила такая защита крайне прилично… Я бы даже сказал, что стальная
кираса в два миллиметра толщиной на весах показала бы в полтора
раза меньший результат. Но был у неё и минус. Если удар в область
сердца мечом такая штука остановить могла без проблем, то вот живот
не прикрывала совсем. А выдать подарком еще и кольчугу Реймс просто
зажлобил, сказав, что раз это моя жена – то мне её и одевать.
Девушка же, прекрасно зная расценки на подобные изделия, пришла в
ужас от моего предложения зайти к броннику и строго настрого
запретила даже думать о подобном. Женщины…
В дороге мы провели уже больше трех часов и моему пению нашлось
новое объяснение. Я пытался отвлечься от легкого ощущения
укачивания, кое никогда не испытывал прежде ни в автобусе, ни на
теплоходе, ни в самолете. Езда же на пресмыкающихся с их
характерным шевелением окорочками доказала, что все в нашей жизни
может случиться впервые.