Моубрей смотрел, как носильщик катит по платформе нагруженную тележку. За ней шли две пожилые женщины. Вагоны поезда были набиты отпускниками, ехавшими на море. В Синглтон-Магна к ним присоединились еще две семьи. Неожиданно его внимание привлекла женщина, стоявшая рядом с соседним вагоном. Опустившись на корточки, она утешала плачущую девочку. Мальчик, намного младше девочки, на вид ему можно было дать не больше двух лет, прижимался к штанине мужчины, который с покровительственным видом склонился над ними. Он что-то сказал женщине, а потом девочке.
Моубрей не сводил потрясенного взгляда с женщины. Он похолодел от ужаса. «Нет, не может быть, чтобы это была Мэри…»
– Боже мой! – выдохнул он. – Господи!
Он бросился к двери, едва не сбив широкополую шляпу с головы какой-то удивленной фермерши, не успевшей посторониться. Моубрей споткнулся о ее корзинку и, пока размахивал руками, стараясь не упасть, потерял несколько драгоценных секунд. Спутница фермерши, помоложе и покрепче с виду, встала и, подбоченившись и раскрасневшись от злости, спросила, что он о себе вообразил. Поезд дернулся; Моубрей сообразил, что они поехали. Все дальше от станции…
– Нет… нет! Погодите! – закричал он, но было уже поздно, поезд набирал ход. Платформа, а потом и весь городок остались вдали. За окнами замелькали поля.
Моубрей был вне себя от досады и горечи. Он громко звал проводника, требуя немедленно, сейчас же остановить поезд. Проводник, флегматичный человек, привыкший за годы войны иметь дело с пьяными солдатами и моряками, которые подолгу не бывали на берегу, попытался его утешить:
– Проспал свою остановку, приятель? Ничего страшного, сойдешь на следующей, она совсем скоро.
Но ему пришлось держать Моубрея, пока они не прибыли на следующую станцию. Проводник решил, что Моубрей выжил из ума; он пытался выброситься из поезда. Два дюжих кочегара, ехавшие в Веймут, помогли проводнику усадить буяна на сиденье. Сидевшая в том же купе старая дева, несмотря на жару, с траченным молью лисьим воротником на плечах, поджав губы, угрожала закатить серьезную истерику.
К тому времени, как поезд подъехал к следующему городку, Моубрей перешел от дикой ругани и угроз к беспомощным, злым слезам. Его потертый чемодан бесцеремонно выкинули на платформу; он растерянно и ошеломленно озирался по сторонам.