Как будто прочитав его мысли, Аврора Уайет нахмурилась:
– Почему я вам все это рассказываю? Знаете, я ни с кем об этом не говорила, даже с монахинями!
«Она не из тех, кто что-нибудь делает просто так, случайно», – заметил Хэмиш.
Ратлидж вернул разговор к приезду мисс Тарлтон.
– У меня сложилось впечатление, что мистер Уайет склонен взять мисс Тарлтон на место… своей помощницы. Я прав?
Аврора Уайет отвернулась. Ее безмятежность по-прежнему поражала Ратлиджа. Ему показалось, что невозмутимость у нее в крови. Но в ней угадывалась и сила, которая как будто прикрывала большую, невыразимую боль. Отчасти дело было в том, о чем она ему только что рассказала, но это не все. Далеко не все! В последнем он не сомневался.
– Если вас интересует, одобряю ли я его выбор… Мой ответ – нет. И дело даже не в самой мисс Тарлтон. Она производит впечатление порядочной и способной девушки. Кроме того, она на удивление хорошо знает Азию. Насколько я понимаю, ее отец служил в Индии. Как помощница она была бы весьма полезна Саймону. Но мне кажется… что подумать о помощнице следовало самому Саймону. Он не должен был следовать советам… других.
– Извините, но я не вижу здесь никакого противоречия. Главное, чтобы помощница знала свое дело.
Аврора повернулась к нему, водя пальцем по краю бокала. Глаза у нее потемнели еще больше.
– Она будет жить с нами под одной крышей. Питаться с нами за одним столом. Участвовать в нашей жизни. Мысль о ее приезде меня угнетает. Кроме того, мне кажется, что она меня не одобряет.
– Почему? – изумился Ратлидж. – Не потому ли, что вы – француженка? За такой короткий срок она вряд ли успела хорошо узнать вас!
– Да, потому что я – француженка! Я вышла за Саймона Уайета во Франции, во время войны. И некоторые считают… а, не важно! Вас наши дела не касаются; вы пришли, чтобы поговорить о мисс Тарлтон, а не обо мне!
Помолчав, Ратлидж осторожно начал:
– Некоторые считают… что вы воспользовались одиночеством мистера Уайета?
Аврора отпила вина и поставила бокал на стол.
– Вы не знали моего мужа до того, как он уехал во Францию. И я не знала. Но мне говорили… о, как часто говорили! – что он мог бы стать выдающимся министром… великим премьер-министром… или даже, если им верить, самим Господом Богом! Они считают… я имею в виду друзей и коллег его отца… что теперешняя перемена стала результатом его брака. Поэтому за все, что с ним случилось, в ответе я. Им проще обвинить во всем меня, чем понять, почему он предпочел свой дурацкий музей карьере, к которой его готовили всю жизнь!