— Да-да! Он! Мне нужно его вернуть, там очень много всего важного.
Даже та-ак…
Надо было заглянуть не только в фотки. Вдруг там тако-о-ое можно увидеть.
Тьфу ты, мне ж она не нужна. Без разницы что там.
И не надо меня упрекать, зачем я смотрел ее фотки, и долго на ту, где она в купальнике стоит на побережье. Может, я для подстраховки. Еще раз нападет, а фоторобот уже делать не надо.
— Послушай, Вика, кому попало я свою находку не отдам.
— Так я ж не кто попало! Меня знает Лев, он твой друг. У него спроси, что в клубе я была. Никогда не обманываю!
Угу-угу, никогда.
Так и поверил после ее обещания ко мне не приближаться. Прогнать от себя теперь не могу, не дает ланч спокойно поесть.
— Во время того, как забывала телефон, кто еще видел? Не считая меня с больными глазами, бедного пострадавшего парня.
— Друг твой и Лина ушли тогда. Других не знаю. Я же туда сходила в первый раз.
— Ну вот, — развел я руками, мол, приплыли, дорогуша.
Взял сэндвич с тарелки и начал есть, спокойненько запивая кофе.
— Раз телефон у тебя, тогда что мне сделать, чтоб ты точно вспомнил? Мне надо только забрать и больше ничего от тебя.
— Понятное дело. Мне от тебя и того меньше надо, — я хмыкнул на свой несостоявшийся “десерт”.
Она просто не знает, что обламывать Матвея Гордеева запрещено.
Значит, объяснить надо рыжему чуду как следует.
— Мой врач сказал, что к прозрению добавится память, если я сделаю то, что произошло перед зрительным шоком.
Зеленые глаза напротив округлились с ужасом.
— Без этого никак? Ты же врешь мне? Отдай телефон!
— Пока не вылечишь пострадавшего от коктейля дикарки, не отдам. Можешь быть свободна, незнакомка!
Я махнул ей проваливать.
— Ну я… я не помню всего, что там происходило, — она мялась и губы кусала, будто и вправду забыла.
Да, пусть не чешет.
По ней же видно, как напряглась.
— Только сделаешь, сразу отдам. Ну же, решайся, — подбивал ее я.
Если струсит, придется так просто вернуть. Ну не совсем так, кое-что я приготовил для маленькой ведьмы. Ей понравится. Ха-ха.
— Учти, не вернешь, я к твоему отцу пойду. Знаю, что ты ректорский сынок, — пригрозила она, вставая со стула.
— Лучше думай, как память мне возвращать, — процедил я, и не думая ей помогать.
Вика нерешительно приблизилась. Десять раз покрутила головой в разные стороны, только больше привлекая к себе внимание. Румянец пылал на ее щеках, руки заламывала. Отправилась на каторгу бедняга. Мученица, чтоб меня.