— У меня был не лучше.
— Что? – Рома непонимающе уставился на нее. Словно удивился, что она умеет говорить.
— Мой день. – Вика вздернула брови. – Он не лучше, чем твой.
— Вик, не начинай, а? – Рома снял верхнюю одежду и ушел в ванную. Его голос перекрыл шум воды. – Не надо вымещать свое дурное настроение на мне.
Вика постояла, глядя в закрывшуюся за ним дверь, а потом развернулась и медленно побрела в комнату. Она снова легла и укуталась в одеяло. Голова начинала нестерпимо болеть. Ей нужно совсем немного времени. Сутки или двое, чтобы прийти в норму. А потом она обязательно решит, что делать с их отношениями. С их семьей…
— Вик, ну ты где? Вика-а-а!
Вика вдруг поняла, что Ромин голос ее раздражает. Он не приносит больше того спокойствия и уверенности, которые она чувствовала прежде. Да и чувствовала ли?
— Вик, ты чего молчишь? – Он вошел в комнату. – Уснула, что ли?
Вика, молча, помотала головой и обняла себя руками. Почему-то было холодно.
— Вижу, что не спишь. Ладно, полежи. После такого нужно отдохнуть.
Он вышел из спальни и тут же начал греметь посудой на кухне. Вика закрыла глаза, пытаясь представить, что это лязгает оружие двух сражающихся насмерть воинов. Она видела дикого воина с раскрашенным лицом. Видела, как он нападает на крошечное поселение. Его топор не знает пощады. Волосы и одежда пропитаны кровью защитников деревни. Вика начала погружаться в сон, убаюканная собственными фантазиями.
— Вик, что-то я не понял: ты всю яичницу съела и ничего мне не оставила?
Голос Ромы ворвался в ее сновидение, разрушая красивую иллюзию. Вика изо всех сил пыталась удержать видение, в котором иноземный захватчик брал в плен прекрасную девушку с черными, как смоль волосами, и алыми губами. Кем она была? Первой красавицей? Или местной ведьмой, живущей на отшибе? Рома не дал ей этого узнать:
— Ты еще и в магазин успела смотаться? Слушай, а натуральный сок не слишком дорогой? И где ты взяла клубнику? Я понимаю, тебе плохо, но без нее вполне можно было обойтись. Так что с моей яичницей?
Вика натянула одеяло на голову:
— Эта яичница была для меня, а не для тебя. И я все съела.
— Ну, охренительно просто! А мне что есть теперь?!
Она сжалась в комок, превратившись в эмбрион. Может, хоть так удастся сохранить ускользающее тепло?
— Можешь съесть клубнику. И запить натуральным соком. – В ее голосе, даже слабом и охрипшем, слышался сарказм.