– Я – демон! – оскорбился рогатый Володька, словно я усомнилась
в том, что у него рога больше и красивее всех. Лично для меня этот
демонский атрибут был показателем основательных таких проблем с
моральным обликом женской половины во Мраке, но я тактично молчала.
Все шесть раз молчала, когда мне когтистым пальцем указывали на
свои рога. Вот и сейчас я лишь сочувственно улыбнулась, так как да,
рога у Володи были самыми большими из видимых мной прежде, что
невольно сердце сжалось за страдальца. – Убийства, разврат,
соблазнение, власть – вот, чем я занимаюсь.
– Ну, тут бы я поспорила… – осторожно заметила я, ненавязчиво
указуя пальчиком на строку в документе с графой «обязанности
демона». – Тут отчетливо прописано, что ты выполняешь мои желания.
Но нигде не сказано, что желания должны подразумевать под собой
грехопадение и задействовать темную магию. Только грубая сила,
милок, – блаженно улыбнулась я жертве режима. – Ты что, новенький,
что ли? – засомневалась я. Мне казалось, что я стала во Мраке
знаменитой: как минимум шесть «обиженок» точно поминают меня при
любом взгляде на молоток и тяпку. Я точно знаю, так как заметила
некую закономерность в учащении иканий с каждым годом и магическим
договором.
Володька промолчал. «Жертва» стал резко осознавать, на что
подписался, точнее, на что я его же и подписала, капнув кровью на
магический контракт, и данное осознание его сильно опечалило. Блеск
вселенской обиды и несправедливости засветился в кровожадных,
янтарных, нечеловеческих глазах с узким зрачком. А я вспомнила о
потерянном времени.
– Ну, не будем медлить, – воодушевилась я, хватая несчастного за
руку и ведя покорного и печального демона в сторону сеней. – Идем,
Володенька, я тебе покажу фронт работ. И это, – призадумалась я,
притормозив и рассматривая голый торс демона. – Дай-ка я тебе
тулупчик дам, а то на улице уже довольно зябко. А вот на рога
платочек повяжем, а то застудишь еще, мигрень начнется… – заботливо
посоветовала я, читая в глазах демона весь «восторг» относительно
моих толковых предложений. – Ох, Володя, – с сочувствием вздохнула
я. – Мне тебя уже жаль… Правда, – вполне искренне заверила я. Но
себя было еще жальче, и мысль закоченеть в одиноком и холодном дому
меня вот ни капли не прельщала. – Но, зима близко, – весомо
добавила я, подняв вверх указующий перст, и чертыхнулась, так как с
пальца вновь съехала повязка. – А у меня крыша прохудилась, –
закончила я мысль, подписывая одному конкретному рогатому
обольстителю властью и богатствами приговор пятнадцатидневной
отработкой по хозяйству одной очень наглой, но одинокой
знахарки.