И ведь не поспоришь. Раньше я сюда
чаще попадала, бывало даже раза два за неделю. Сейчас раз в три
месяца, бывает реже. Умнею, наверное. Даже зарделась немного.
– Протокол заполнишь, ляг и поспи.
Нам ещё к Шанхаю ехать.
Тяжёлые шаги и надрывный скрип пола,
прогибающегося под тяжелым телом, заставил отпрыгнуть от двери на
несколько шагов. Та резко открылась, выпуская Михаила Семёновича,
уже надевшего форменную куртку. Выглядел он в ней забавно: на груди
воздушная подушка, а живот стянут до невозможности. Я спрятала
смешок в воротнике и пошла за ним к выходу.
Патрульный бобик стоял на парковке у
единственного на весь наш маленький городок участка. Привычно села
на переднее сидение и с силой захлопнула дверь, потому как
по‑другому она не закрывалась. На водительское втиснулся сам хозяин
машины, завёл мотор и вырулил на темную площадь перед парком
Победы.
А на небе занимался рассвет. Оно
светлело, отражаясь лучами блеклого осеннего солнца от сизых
облаков, что плыли грязными барашками в противоположную нашему
движению сторону. Горизонт падал на плечи серо‑голубым сводом, давя
и вынуждая думать о приближающейся неприятности.
Сколько времени я просидела там, в
участке? Сейчас часов шесть утра. Даже машины встречались редко,
автобусы тем более. Кому хочется ехать куда‑то в промозглый
выходной? Вот город и спал, досматривая свои сны с проблемами, о
которых мне даже мечтать сложно.
Не могу представить жизнь хуже моей.
Тем неприятнее было видеть коттеджи частного сектора центра города.
Дорога пролегала мимо счастливых и не очень жизней других людей.
Будь я на их месте, то радовалась бы каждому дню, пусть и нудному,
зато в семейном кругу и без борьбы за существование.
Спокойной жизни не существовало в
Доме. В нём с раннего детства ты должен биться за справедливость.
Тебя разом используют в своих целях, издеваются и бьют. Но стоит
только ступить за высокий забор "Надежды", мир кардинально
меняется, добреет и приобретает краски.
Потому рано или поздно побег
становится первоочередной задачей. И это случается почти с каждым.
Кто‑то не выдержав и пары месяцев, а кто‑то, дождавшись
совершеннолетия. Я была из второй категории – идти мне было
некуда.
Однако были и те, кто не стремился к
побегу. Такие как Барсик пользовались привилегиями, оставались тут
до двадцатитрехлетия, а потом обеспечивали детдом. Все, включая
директора, знали откуда на счета "Надежды" поступает
финансирование, но молчали. Деньги есть деньги. Даже если они
заработаны нелегально.