Юров давил меня тяжелым взглядом и
молчал.
- Вот представь себе, заявляюсь я
такой несчастный в редакцию газеты, - начал я объяснять, - и
начинаю им рассказывать слезливую историю о том, как секретарь
комсомольской организации из личной неприязни портит мне жизнь.
Сложив руки в молитвенном жесте, умоляю – помогите, разберитесь, на
вас вся надежда, - убедившись по озверевшим глазам, что Юров
представил, я продолжил. - Как ты думаешь, что они сделают? – не
дожидаясь вопроса, ответил. – Они проведут журналистское
расследование! А это значит что? Они припрутся в университет и
начнут все вынюхивать, выспрашивать, обо мне и о тебе, о нашем с
тобой конфликте.Ты, Федя, уверен,
что у тебя здесь нет врагов и завистников? Уверен, что они не
воспользуются ситуацией, и не попробуют тебя утопить? Ты уверен,
что в Обкоме не узнают о расследовании? – проникновенно спросил я
его.
- Ну ты и мразь, Чапыра, - до Юрова
наконец дошло, что все куда серьезнее, чем ему представлялось
изначально, - как же я тебя раньше-то не разглядел? – он
рассматривал меня новым взглядом, а я ему скалился в
ответ.
- Мразь, - процедил он вновь.
- Так ведь и я в тебе разочарован, Федя, - не остался я в долгу, -
думал, ты настоящий комсомолец - порядочный и честный, готовый
протянуть товарищу руку помощи в трудную минуту. А по факту ты,
Федя, подлец и карьерист, ради самоутверждения портящий жизнь
студентам.
Слушая меня, Юров багровел все сильнее
и сильнее.
- Да я тебя! - не выдержав прессинга,
он схватил меня за грудки. Я не сопротивлялся. Зачем? Своего я уже
добился. Комсомольский босс вышел из себя на глазах у народа. Вон
сколько студентов на нас пялятся. К вечеру эта информация
расползется по всему университету.
Кажется, и он это понял, потому что
удара не последовало. Вместо этого, Юров, отцепившись от меня,
резко отступил на шаг. Желваки его ходили ходуном, глаза горели от
бешенства, но было видно, что он из-за всех сил пытается вернуть
себе спокойствие и уверенность.
Более-менее выровняв дыхание, Юров
произнес.
- Ты ведь, Чапыра, тоже пострадаешь.
Журналисты, если начнут копать, то и про тебя все раскопают. А ты у
нас далеко не примерный студент и комсомолец, - взгляд Юрова был
угрожающим, слова он цедил.
- А мне, Федя, терять нечего, -
усмехнувшись, ответил я, - это у тебя сытая должность и карьерные
перспективы, а я гол как сокол. Из общаги вон скоро выпрут. Да еще
и на три года, твоими стараниями, законопатят в какую-нибудь дыру.
Так что, сам видишь, держаться мне, в отличие от тебя, не за что, а
значит и тормозов у меня нет.