Бескорыстные люди мне в той жизни
как-то не встречались, я вращался исключительно в среде рвачей. Так
что для меня встреча с одним из них в реале стала
неожиданностью.
И тут я ощутил себя по сравнению с
Грегом жадной свиньей – отвратное чувство.
«Так стоп, не рефлексировать! Я на
вражеской территории!» – тут же одернул я себя.
Она первая пыталась развести меня на
бабки, вот пусть теперь и платит. Это требование компенсации
морального вреда, а не вымогательство. Надо четко расставлять
приоритеты, давать верные определения своим действиям и полностью
отбросить сантименты. Моя задача - выжить в агрессивной среде, а
для этого мне потребуются деньги. А значит, никого не жалеем и идем
по трупам. Стоп. Поправка. Не жалеем тех, кто не пожалел нас и идем
по головам – вот так будет верно, идеологически
выдержано.
За этими мыслями, я совершил утренний
моцион, принес кипяток из кухни и уселся за стол, помогать соседу
уничтожать сосиски.
- Может тебе денег дать? – спросил я
Грега.
- Дай, - без всякой лицемерной фигни,
легко согласился сосед.
После покупок у меня, не считая
мелочи, осталось две трешки. Вытащив одну из кармана брюк, я
передал ее Красникову.
- Спасибо. Выручил, друг, - расплылся
тот в довольной улыбке.
Проследив, за исчезающей в кармане
Грега купюрой, я задумался над тем, что буду делать, если Зудилина
откажется платить.
«Буду думать», - ответил я себе, и
продолжил завтрак.
Скоро нужно было выдвигаться в сторону
отдела милиции, а я еще местные кодексы не открывал. Вчера чисто на
импровизации и аналогии выехал.
Отступление
Оленька, может все-таки мне
пойти с тобой? - Василий Кондратьевич смотрел на дочь с
беспокойством. - Уверен, мне получится его переубедить…
- Папа! – перебила его Ольга. –
Мы же вчера договорились, что ты не будешь вмешиваться!
- Но…
- Папа, я сама решу этот
вопрос!
- Оленька как ты его решишь? –
Василий Кондратьевич всплеснул руками. – С такими мерзавцами, как
этот твой Чапыра, нужно разговаривать только с позиции силы.
По-другому они не понимают.
- Папа, я же тебе вчера все
объяснила - ты только все испортишь. Начнешь ему угрожать, а он
какую-нибудь гадость в ответ выкинет. И кому от этого станет хуже?
Возбудят дело и меня выпрут из адвокатуры.
- Никто тебя не выгонит, что за
глупости. Поговорю с кем надо…
- Ой, папа, с кем ты
поговоришь? Ты давно уже не у дел. Да даже если не выпрут, то
уголовное преследование явно скажется на моей карьере. Так что я
лучше сама все с ним решу. В конце концов я адвокат!