— Что конкретно можно продать?
— Да все! Картины, статуэтки из бальной залы, вино опять же. Нет, если и ты любительница приложиться, то оставим…
— Я не пью, Хавьер, — усмехнувшись, принялась вспоминать, какие картины и где висят.
Точно есть во всех покоях, в галерее, в бальной зале, даже в столовой была одна. Они, конечно, очень красивые, в массивных деревянных рамах, но честно сказать, я была бы рада немного другому интерьеру в замке. А раз замок теперь мой, то почему бы не сделать ремонт под себя? Ну, когда будут средства, конечно. И если меня не посадят в тюрьму.
— А кому все это нужно?
— Коллекционерам, их в Нордвиге предостаточно.
— Твоя идея имеет место быть, — я задумчиво постучала кончиком пальца по нижней губе и устало откинулась на сиденье. Дышать, будучи затянутой в корсет, становилось невозможно.
— Приехали, — оповестил меня дворецкий, останавливая повозку. Открыл дверцу, помог выбраться на улицу и кивнул в сторону небольшого, обычного деревенского дома.
Я оглянулась вокруг. Дома снаружи выглядели практически одинаково – были окружены низкими заборчиками и стояли на приличном расстоянии друг от друга. Никакой последовательности не соблюдалось, их словно высыпали на поляну из гигантского мешка, да так и оставили в хаотичном порядке. У некоторых во дворах имелись еще какие-то постройки, дровяники или углярки, может быть, помещения для инструментов, а вот откуда-то издалека доносилось мычание.
— Кто-то держит коров?
— Албан, у него бык и две коровы. Делает свое масло, творог, сметану, продает по деревне. Все, что осталось от фермы.
— А это чей дом?
Хавьер уже тянул меня за руку к калитке. Забор был таким низким, что мы его просто перешагнули и двинулись к входной двери.
— Здесь живет староста, Тимон. Можно просто Тимон, все равно никто не знает его фамилии.
Дворецкий забарабанил в дверь, и она тут же распахнулась, являя нам сонного старика. Взъерошенные три волосинки он пригладил ладонью, предварительно на нее плюнув, после, увидев меня, отвесил поклон, из-за чего полы халата распахнулись, и я увидела то, чего видеть не должна была.
— Прошу прощения, леди, — старик быстро завязал поясок на халате, но никакого смущения он явно не испытывал. Чего нельзя было сказать про меня, мое лицо буквально пылало.
— Тимон, это Ее сиятельство Алина Закамская.