Но в этот раз удача была не на стороне Вэла, его вздумали
преследовать. Все годы с момента, когда маг решил время от времени
странствовать по империи, подобное то и дело происходило. И в
маленьких городках, и в столицах провинций, в уездах и в чистом
поле постоянно находился кто-то, на кого не действовал
императорский указ, кого бесило само существование темного даяна на
земле. И надо же было такому случиться, что именно в этот раз его
решили не запугать, а убить!
Будь даян даже святым небожителем, он не смог бы оправдать
напавших людей за их проступок. Преданность хозяину и его приказам
не должна стоять выше чести и совести. Лишь очень порочный в своих
мыслях человек без сомнений возьмется убить невиновного. А потому
маг не корил себя за смерти этих людей. Он даже был к ним
милостив.
В раздражении мастер едва ли мог сдержать тьму в своих жилах.
Голодная и жадная, она ежедневно терзала его, требуя отпустить
себя. И тем вечером Адэр не смог ее удержать. Его хватило лишь на
то, чтобы позаботиться о безопасности Эмиля – мальчишка просто не
перенес бы столкновение с выплеснутой за раз тьмой. Его бы
расплющило от первой же волны.
Маг знал, как действует тьма. Она корежит человека изнутри,
причиняет дикую боль, внушает страшнейшие видения. И медленно…
Медленно съедает, как огромная голодная паучиха.
Смерть от меча или веревки для напавших была милостью и
освобождением, которые маг подарил этим людям. Мастер не позволил
тьме пытать их, доводя до безумия, забрал их последний вздох
раньше.
И тем больше был его ужас, когда, очнувшись, он обнаружил подле
себя мальчишку. Тот сидел очень близко, почти вплотную, обхватив
мага поперек тела и уткнувшись ему в плечо лбом. Ничего более
кошмарного маг не видел последние семнадцать-восемнадцать лет, с
той самой кровавой ночи в своем детстве.
- Эмиль? – со вздохом прошептал даян, касаясь плеча мальчишки и
чувствуя, как по щеке скользит слеза. Тьма выморозила его
настолько, что оставленная каплей дорожка обожгла огнем. –
Эмиль?
Адэр боялся, что ощутит только холод под ладонью, что от его
прикосновения юноша окончательно обмякнет и упадет, явив свое
обескровленное лицо со следами страданий. Но ладонь мага будто
окунули в расплавленный металл – слуга полыхал жарче, чем костер в
ночи.
- Вэл… - окликнул потрясенного мага дядюшка. – Вэл?