Завтрашние газеты с удовольствием смаковали бы происшествие: генеральный директор издательства убивает свою мачеху, светскую львицу! Настоящая сенсация.
Конечно он не сделает ничего подобного, иначе его делу точно придет конец. «Кью паблишинг» слишком много значит для него. Поправка: его отец много для него значил, и Уэйд сделает все, что угодно, проведет сколько угодно времени в Мельбурне, но не позволит Бабз продать его наследство.
Он выругался и допил виски, пора возвращаться в зал.
– Что бы вас ни тревожило, это вам не поможет.
Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел направо и увидел блондинку в бронзовом платье, которая стояла, облокотившись о перила, и смотрела на него. Глаза у нее оказались голубыми. В них мерцали крошечные зеленые и золотые блики. Облегающее, открытое платье подчеркивало все ее достоинства.
Ее голос удивил его так же, как невинное выражение лица. Женщины, которые так одеваются, обычно говорят по-другому. Их интонации так же фальшивы, как и улыбки, они расчетливы и предусмотрительны.
В ее же голосе слышалось… веселое изумление. И забота. Она говорила… естественно, обыкновенно. Это смутило его.
Уэйд гордился своей проницательностью, умением разбираться в людях. Умение разбираться в людях очень помогало ему в бизнесе. Но блондинка в бронзовом платье сбивала его с толку, и это ему нравилось.
Нужно взять себя в руки, сосредоточиться. Он не имеет права расслабляться.
Но как же трудно сосредоточиться, когда она смотрит так – завороженно и с любопытством!
– Неужели нельзя выпить в одиночестве без того, чтобы тебя не упрекнули: мол, ищешь утешения в бутылке?
Ему показалось, что он ответил слишком резко и грубо. Вот и отлично! Сейчас она задерет свой изящный носик, развернется и уйдет, цокая высоченными каблуками.
К его удивлению, она рассмеялась низким, грудным смехом. Он невольно крепче сжал бокал. Подняв руки в примирительном жесте, она сказала:
– Я вас ни в чем не обвиняю. Просто высказала свое наблюдение.
Он уже собрался ответить что-нибудь столь же резкое, но внезапно заметил, что она нервничала, и осекся.
Она легонько барабанила подушечками пальцев по ножке бокала для шампанского, быстро отведя от него взгляд.
Контраст между вызывающей одеждой и неуверенным поведением обворожил его. Вместо того чтобы парировать, он кивнул: