– Слава князю! – грянул дружный возглас молодых темников.
– Слава! – зазвенело над столами. – Слава нашему Святославу!
Святослав поднялся, воздел руку, призывая к тишине, а когда гомон стих, произнёс:
– Много слов добрых о себе да о матери моей услыхал я сегодня, за то дякую всем. А ещё благодарю тех старых друзей и наставников, что помогли мне постичь науку воинскую. Прежде всего тебя, вуйко, – обратился он в сторону Свенельда, тот согласно кивнул. – И желаю вознести хвалу отцу моему, славному Игорю, – продолжил Святослав, – и дедам Рарогу и Олегу Вещему, и всем предкам великим нашим, коим стремиться буду достойным стать. И дружине Киевской, без которой славы и чести князю не сыскать, поклон, благодарность сердечная и трижды слава!
– Слава! Слава! Слава! – воскликнули в едином порыве дружинники и гости, вскакивая из-за стола и вздымая к сварге свои чаши и кубки.
Застолье вновь оживилось.
Никто вначале не обратил внимания на быстро вошедшего и остановившегося у порога юношу. Однако его бледный вид, учащённое дыхание и стоявшие в очах слёзы заставили постепенно умолкнуть весь шум. Взоры обратились к вошедшему, в котором многие узнали отрока, отосланного Святославом с поручением к Великому Могуну. Это ещё больше насторожило присутствующих.
– Стряслось что? – спросил Святослав.
Отрок низко поклонился, и слёзы закапали на пол.
– Служитель Великого Могуна, что принял от меня чашу в Требницу, решил испить из неё вина во здравие твоё, великий княже…
– И что? – поторопил Святослав.
– А когда испил, тут же упал замертво, знать, чаша сия была отравлена…
Гул и выкрики перекрыли его слова. Все вскочили с мест, хватаясь за мечи.
– Они не могли далеко уйти! – воскликнул Святослав. – Стременной, коня! В погоню!
Через миг никого из воинов уже не было в гриднице – припав к шеям скакунов, они мчались вслед за Святославом.
Хазарских купцов и посланников настигли у Пущей Водицы. Опьянённые яростью, многократно усиленной хмелем и жаждой мести, дружинники изрубили небольшой хазарский отряд, всех до единого, уничтожили обоз, вспороли тюки и перевернули возы. Только лошадей забрали с собой.
И, лишь возвращаясь, заметили, что над землёй уже поднялась заря нового дня.
– Надо было хоть одного оставить, выведать, кто послал их совершить столь наглое злодейство, – посетовал Издеба.