– Он имеет право ожидать лучшего, – продолжал отчим. – Этот человек может позволить себе всё и всех. Особенно это касается женщин.
Гэмил, как никто другой, умел видеть в женщинах товар, удачное или неудачное вложение средств и времени. Взгляд его серых глаз, казалось, прощупывал девушку. Лейла сжалась от ненависти к нему. Когда-нибудь она не будет жить в одном доме с этим негодяем, ради этого она готова пойти на все.
– Так что ты не посмеешь его расстроить, поняла меня?
– Конечно.
– И следи за своей речью. Лучше вообще помалкивай, пока тебе не зададут вопрос.
Гэмилу не стоило волноваться. До того как Джосс Кармоди вошел в гостиную отчима, девушка не проронила ни слова. Однако у нее перехватило дыхание при виде его сурового лица, черты которого, казалось, были вырезаны из дерева. Темные, чуть вьющиеся волосы были зачесаны назад. Он производил впечатление неукротимой дикой натуры, запертой в рамки благопристойности. Однако, когда их глаза встретились, Лейла поняла, что он едва способен сдерживать себя. Джосс смотрел на нее почти тревожно, словно она была для него ценным вкладом, который он мог в одночасье потерять.
Глаза Джосса Кармоди вдруг стали абсолютно черными, словно ночное небо над пустыней – за несколько мгновений до появления первой звезды. Они удерживали ее взгляд, заставляя ощущать непонятное смятение в груди. Лейла была околдована, ее сердце учащенно забилось. Она предполагала все, что угодно, только не такую реакцию.
Мгновением позже Джосс обратился к Гэмилу, мужчины принялись говорить о делах. Снова о нефти, всегда о нефти. Что еще способно привлечь австралийского нефтяного магната на другой континент и занять его голову мыслями о женитьбе?
Земля, шедшая в комплекте с невестой – приданое Лейлы, – являлась богатейшим месторождением, принадлежащим ее семье. Именно оно до сих пор поддерживало престиж Гэмила.
Лейла наблюдала за тем, как гость занял свое место за столом рядом с ее отчимом, казалось, заполнив собой все пространство. Наверняка именно так магнаты демонстрируют заинтересованность в потенциальных женах. Ее серьезно оскорбило его безразличие, даже слишком серьезно. Удивительно, что после стольких лет диктатуры со стороны отчима подобное поведение могло задеть ее за живое. Она не понимала, почему ей так хотелось получить хоть каплю внимания со стороны этого незнакомца. Следовало бы радоваться тому, что он настолько безучастен. Она не выдержала бы, если бы он посмотрел таким взглядом, которым Гэмил когда-то провожал ее мать, взглядом, в котором горела неприкрытая горячая голодная страсть.