Когда входишь со свежего ночного воздуха в холл, в нос сразу бьет сладкий и насыщенный аромат гиацинтов. Грандисон расположился у дальнего конца приземистого стола с моноклем в глазу. Выражение его лица осталось неизменным при виде мужчины. Они жили в мире фантазии, и ничто не было им внове. Сангуилл встал под портретом королевы. Его белесые брови поднялись под толстой оправой очков. Уставший от старых шуток отец семейства решил отмочить новый номер. Посетитель вынул из кармана правую руку. Левая оставалась на месте, и в ней, как был уверен Буш, лежала рукоятка автоматического пистолета.
– Вы промахнулись с нарядом ко Дню Всех Святых на несколько месяцев, – заметил Грандисон, а потом вытянул длинный указательный палец в сторону замшевого мешочка.
Посетитель молча вынул из кармана пистолет и положил его на край вазы с цветами. Причем все было проделано очень аккуратно: ни один лепесток, ни один лист не шелохнулся. Пистолет почти полностью скрылся в цветах, и Буш не сумел определить его марку. Может, одна из скрытых камер зафиксирует это. На мгновение у него возникло искушение бросить взгляд на декоративное украшение потолка, чтобы проверить, работает ли аппаратура.
На мужчине были длинные черные перчатки из хлопковой ткани. Он взял замшевый мешочек, ослабил стягивавший горловину шнурок и высыпал камушки на стол. Все они были – согласно договоренности – необработанными голубовато-белыми алмазами. Сейчас они выглядели невзрачно. Только огранка и полировка придадут им подлинную прелесть. Зато их можно продать, не вызвав лишних расспросов, в сотнях различных мест по всему миру. Затянутым в перчатку пальцем ночной гость раскатал алмазы по столу. Затем выбрал один, небрежно подбросил на ладони, присмотрелся и вернул к остальным. Медленно он ссыпал камни обратно в мешочек.
– Ваше доверие к нам не может не льстить, – произнес Грандисон.
И снова мужчина промолчал. Они прекрасно понимали, что он не произнесет ни слова, как не сделала этого в первом случае дама. Никаких даже самых кратких «да», «нет» или «может быть», чтобы их записали магнитофоны, а потом по голосовым вибрациям определили акцент – иностранный либо провинциальный – или хотя бы намек на принадлежность к определенному слою общества. Подобную информацию уже можно было бы прогнать через компьютер Сангуилла и в сочетании с обширной подборкой других факторов выделить несколько сотен образцов, чтобы отследить и напасть на верный след. Но мужчина не заговорит даже на борту вертолета. Он поступит так же, как поступила женщина: достанет блокнот, карандаш и начнет писать свои распоряжения крупными печатными буквами, не дав пилоту ни шанса завладеть блокнотом и забрав его с собой, когда их путешествие завершится. Этого человека могли подвести лишь собственные ошибки. Но он просчетов не допускал. Его безопасность была гарантирована тем, что в его руках находилась жизнь или смерть другого мужчины… Того, кто в неведомом месте ждал сейчас освобождения из плена. Однако похитителю не придется идти на крайние меры. Люди, которым подчинялся Грандисон, приняли такое решение.