– Всегда есть место прощению, – раздался голос. – Вот, что им нужно. Срубленный лес оставляет шрамы на склоне холма. Но деревья вырастают опять, и холм заживляет раны, становясь краше прежнего.
Мадам Бланш усмехнулась:
– Со мной человек, Генри, он нуждается в помощи. Прибереги свой поэтический настрой для другого времени. Почему они стоят так далеко друг от друга?
– Она знает, почему они стоят далеко друг от друга, – ответил Генри. – Они не сойдутся – хотя сейчас между ними уже установились мир и прощение, – пока не будут знать, что этого хочет она сама. Пусть не обижается, но ее эгоизм разделяет их.
Мадам Бланш резко повернула голову в сторону мисс Рейнберд:
– Это правда?
Уязвленная мисс Рейнберд ответила заносчиво:
– Все человеческие существа эгоистичны. А для Шолто это типичный предлог, чтобы… – Помимо воли она оказалась под впечатлением от мадам Бланш, однако не собиралась выдавать лишней информации.
Мадам Бланш улыбнулась и сказала:
– Нам надо проявить терпение, Генри, душка. Мисс Рейнберд не из числа тех, кто в нас верит. Мы пока не можем ожидать от нее этого.
Генри произнес ровным, почти небрежным тоном:
– Что ж, для некоторых путь лежит через слепую веру. А в других вера прорастает, как мучительно пытается пробить себе путь наверх зимний цветок. Благородная женщина, сидящая рядом с тобой, должна согреть свой скептицизм любовью. И вера в ней расцветет.
– Ты, вероятно, много общаешься там с поэтами, Генри, – заметила Бланш. – Но сам-то ты прежде всего инженер. Выражайся точнее.
Затем она издала типично мужской смех, и снова прозвучал голос Генри:
– Ты бываешь излишне напориста, Бланш. Спроси ее, знает ли она, что это за люди.
Мадам Бланш обратилась к мисс Рейнберд:
– Эти люди вам знакомы?
Та, уже приспособившись к необычным обстоятельствам, ответила:
– Я знаю, кем они были. Но не могу сказать, кто это такие сейчас.
– Ты слышал ответ, Генри, – произнесла мадам Бланш.
– Примерно этого я ожидал. Объясни ей, что людской эгоизм слабее стремления к справедливости. Впрочем, ей известно. Поэтому к тебе и обратилась. Передай, что оба желают свершения справедливости, но не могут ничем помочь, пока она сама не готова к этому. Пусть усвоит: только семья, возглавляемая мужчиной, имеет право назваться семьей в полном смысле слова.
Мадам Бланш повернулась к мисс Рейнберд: