Я разгреб его и обнаружил массу самых разных камней, из которых
я узнал только один, так сильно напоминающий обычный сколит. И
хотя, я точно не был уверен, что это, но очень сильно понадеялся,
на то, что он окажется онитом, из которого изготавливают
амулеты.
Остальные ящики стояли не тронутыми, похоже завтра мне предстоит
поход в библиотеку и изучение книг по геологии. Я собрал
рассыпавшиеся камни в горсть и распихал их по разным карманам.
Внутри появилось ощущение, что я их краду, но мне удалось убедить
себя, что это временно, и после изучения они опять займут свое
место. Я закрыл злополучную дырку в потолке, задвинув на нее один
из ящиков, запер чердак, доделал уборку на этаже и утром быстренько
сдал новым дежурным смену, но вместо положенного дня отдыха
направился во владения Лаэрты.
Всего камней оказалось девять штук и пять из них мне удалось
распознать по внешнему виду, а для определения остальных четырех
нужно было провести анализ и исследовать их свойства, чтобы точно
выяснить их происхождение. Впрочем, меня это не сильно расстроило,
самое главное, что среди них оказался глауфит! В книге говорилось,
что они становятся мутными, после соприкосновения с прямым
солнечным светом, или после записи какой-нибудь структуры Силы, а
мой был прозрачный как слеза, из чего я сделал вывод, что он
пригоден для использования.
На следующее дежурство я повторил свой забег на чердак, вернул
все камни на место, но на всякий случай спрятал глауфит в сторонке.
В моей голове прочно поселилась мысль проверить свою теорию и
когда-нибудь попробовать записать на него телепорт.
Дни в заточении, тянулись ужасно долго, и я полностью погрузился
во все доступные книги, которые только находил. Моя память
постоянно заполнялась новыми знаниями, которые прочно оседали там.
На теоретических уроках мне приходилось откровенно скучать, так как
преподаватели обычно рассказывали то, что уже давно мной было
изучено. Моя одержимость знаниями стала влиять на физические
занятия, я все меньше старался выкладываться по полной, а
появившийся было на горизонте Лаэль опять начал уходить в
отрыв.
С ним, кстати, мы стали общаться намного больше, чем раньше, но
он оставался для меня такой же загадкой и замыкался, когда я делал
попытки разузнать о нем что-нибудь. Он тоже настоял на том, чтобы
жить одному и много времени проводил, закрывшись в своей комнате. А
если я внезапно приходил к нему поболтать, то он подолгу не
открывал дверь, что казалось мне очень подозрительным. Когда он
меня все же впускал вовнутрь, я начинал безуспешно шарить взглядом
по комнате, пытаясь определить в чем была причина задержки. Но его
интерьер мало отличался от моего и спрятать что-либо здесь было
негде.