— Вот как? — посматривая на меня и свою руку, спросила
она. — Вы ведь понимаете, что это обойдется вам в три тысячи
галлеонов? У вас есть такая сумма? И простите, я бы снизила цену,
но не мы их устанавливаем, а Министерство Магии.
— Конечно есть, — улыбнулся я, стараясь не показывать
недовольство. Потому что после продажи квартиры и всего, что в ней
было, плюс деньги Гонта и мои накопления, я выручил всего семь
тысяч золотых кругляшков, которые на самом деле и не из золота
вовсе, а из его зачарованного сплава. Еще тысяча ушла на цветок для
ритуала. Как-то дорого выходит, но я все же человека покупаю… или
не совсем человека. Хоть меня и терзала за это совесть, да только
инстинкт самосохранения послал ее далеко и надолго. Выбирая между
моралью и своей собственной жизнью, я выберу второе. Тем более что
попади девушка в руки какого-нибудь садиста, ей было бы хуже, чем
если ее для «разовой акции» куплю я. — Вызовите всех, кто
хочет получить пусть и относительную, но свободу.
— Что вы имеете в виду? — удивилась Ида.
— Мне нужна девушка только для зачатия ребенка. Видите ли,
меня поразил недуг, с которым не смогут справиться даже в больнице
святого Мунго, и я не знаю, сколько мне осталось жить.
— Печально и с будто скрываемым надрывом сказал я. Вот тоже
странность, вроде бы инквизиторы гоняли магов, а те одного из самых
знаменитых целителей магического мира назвали святым. Впрочем,
Лерах объяснял это так — все оболочки души связаны друг с
другом, особенно с пятой и шестой — эмоциями и разумом. И
когда человек пытает кого-то, в его душу попадают эманации этих
эмоций, влияя на всю душу, начиная от маны и заканчивая разумом,
телом и эмоциями. Так поступают темные маги. Есть и светлые,
которые откладывают в себе как раз положительные эмоции, и если
честно, обе эти крайности пугают до безобразия, ведь ты можешь не
заметить, как станешь конченым маньяком или оголтелым альтруистом
или воином света. Чтобы этого избежать, необходимо быть как минимум
мастером ментальной магии, дабы разум преобладал над эмоциями и
можно было бы заметить мельчайшие изменения в себе и исправить их.
Поэтому маги такие странные и часто кажется, что они не обладают
здравостью рассудка— их эмоции, а также эмоции окружающих
непосредственно влияют на их ману, а потом сама мана накапливает
эти эманации и усиливает подобные эмоции. Однако самое страшное для
мага — это ложь. Потому что таким образом он противоречит сам
себе, своей магии и сущности. Поэтому даже самые темные маги
старались недоговаривать, молчать, но не лгать напрямую, потому что
это разъедает душу и наполняет ее гнилью. Я видел парочку таких
магов в потрепанных мантиях и с заросшими, бандитскими на вид,
лицами, и в истинном зрении с них будто стекали нечистоты, а аура
была изъедена прорехами. Поэтому и насчет недуга я не соврал, а
просто не договорил, что эта болезнь — Гонт, с которым и
правда вряд ли справятся в Мунго, если он такие книги таскает. Нет,
можно предположить, что ему случайно попала она в руки, но судя по
его поведению, слабым он быть не может. Слишком уверенно и надменно
себя вел. — И я не хотел бы уходить из этого мира, не оставив
после себя ничего.