…Так прошло три дня. Мы с трудом сдерживали вспышки
безумия среди гражданских. Очень быстро выяснилось, что броневые
двери убежища перекосило и заклинило, так что своими силами мы
отсюда выбраться никак не можем. Среди жителей Ингельсберга были
страдавшие клаустрофобией, и известие, что мы уже ни при каких
обстоятельствах не сможем покинуть убежища, вызвало у них такие
припадки, что, честное слово, милосерднее было бы застрелить их
сразу, потому что никакие транквилизаторы и наркотики не могли
прекратить их страданий.
Я по мере сил старался, чтобы моё отделение ни в коем
случае не бездельничало. И решительно пресекал все разговоры типа:
«Господин ефрейтор, а нас точно станут вытаскивать?..» Конечно, все
слышали бесчисленные рассказки из серии «Десант своих не бросает»,
но одно дело героические повествования, и совсем другое – когда
надо лезть в эпицентр стокилотонного взрыва.
Лейтенант пытался связаться со штабом. Безуспешно.
Внешние антенны смело, а сигнал его собственного коммуникатора не
мог пробиться через десятки метров грунта, брони и
бетона.
Мы могли только ждать.