Самым разумным сейчас было как можно быстрее сделать
свою работу и убраться отсюда. Отчего-то предчувствия мною владели
исключительно гнусные.
Мальчишка вроде бы стал поспокойнее.
– А ещё я знаю, где Марта могла спрятаться… – и его
ручонка указала в сторону, противоположную той, где только что
скрылась моя тройка.
Не знаю почему, но я вдруг подумал, что у меня
вот-вот не останется людей. Селезень, наверное, так и валяется,
поджидая санитаров, трое отправились за детьми, Микки и Фатих
держали найденных первыми ребятишек и, следовательно, были
небоеспособны. «Манлихер» хорошая и мощная машинка, пробивная, но
палить из неё с одной руки способны только истинные профи. К
каковым ни мой финн, ни я сам, само собой, не
принадлежали.
Только четверо способных по-настоящему вести бой. И
все – расслабившиеся как-то, словно ушибленные открывшимся страхом,
трупами и, самое главное, неизвестностью. Конечно, тут
присутствовал господин штабс-вахмистр, который один в бою заменил
бы всё моё отделение, но…
– Собрались, ребята, – словно мальчишкам-скаутам
сказал я. – Никуда пока не двигаемся, пока не вернутся
остальные.
Остальные…
В следующий миг разом произошло слишком много
событий. Описывать их придётся последовательно, темп неизбежно
потеряется. Но всё-таки.
Ожил переговорник. И я услыхал истошный вопль обычно
сдержанного Сурендры:
– Засада!.. Заса…
Треск выстрелов. Вопль, приглушённый
электроникой.
Захрипел Микки, словно его душили.
Фатих не то взвизгнул, не то закричал.
Оба они стояли ко мне спиной, я не видел их лиц, но
что я разглядел – коричневое щупальце, внезапно и стремительно
захлестнувшее шею финна.
И из окон окружавших нас домов полетели стрелы. Много
и метко.
Назариан опрокинулся навзничь: бедняга не успел
бросить на лицо бронепластиковое забрало, и стрела вонзилась ему
аккурат под скулу. Кеос оказался порасторопнее – плюхнулся в
канаву, и его винтовка плеснула огнём.
Клаус-Мария Пферц… не подкачал. Он-то как раз был
профессионалом. И не зря, как выяснилось, носил за спиной второй
ствол, короткий «alder». И сейчас с двух рук, не пригибаясь, бил по
окнам, так, что только летели щепки крошимых в капусту
подоконников. Вот перекувырнулся и грянулся вниз лемур, вместо
головы – кровавое месиво, но руки-лапы так и не выпустили из рук
стрелы…