- А
сколько мне придется там отсиживаться?
Я так
рада тому, что имя брата пока никак не фигурирует в разговоре, что даже не
возражаю. Лишь уточняю. Потребовать себе сокращения срока я могу и позже. Когда
все окончательно прояснится и уляжется. А пока побуду испуганной и послушной.
-
Пока я во всем не разберусь, - следует очень неопределенный, но категоричный
ответ.
Колеблюсь
всего минуту, задумавшись, как же помогу брату, если сама буду взаперти. Но
решение находится быстро - позвоню Хайдену из своего "убежища" и скажу,
чтобы он сам связался с отцом. Мое личное присутствие совсем необязательно,
буду на связи по телефону.
Кивнув
мужу, быстро кидаю вещи в сумку. Много не набираю, потому что надолго в
заточении оставаться не собираюсь.
Когда
мы выезжаем, перед нами и позади следуют еще две бронированные машины - охрана.
Но в нашем броневике только я и Рассел. Все вместе долго колесим по городу. Я
глупых вопросов не задаю - фильмы про шпионов смотрю и знаю, что так
избавляются от слежки. Серьезность и масштабность операции по моему спасению
немного даже пугает, как бы не огрести мне от мужа, если правда о перестрелке
когда-нибудь вскроется.
Но и
на миг допускаю мысль, что Рассел не ошибается, и те ребятки были,
действительно, по его, то есть, мою, душу. И даже чувствую что-то похожее на
облегчение. За себя боюсь меньше, чем за Хая.
Когда
охрана, мигнув фарами, пропускает нас и отстает, я начинаю необъяснимо
нервничать. Место моего заточения, получается, секретно даже от подчиненных
Раса. Что же это за место такое?..
Уже в
темноте мы въезжаем в городок в пригороде Вашингтона и останавливаемся у
двухэтажного коттеджа. Крайнего на недлинной улице и стоящего в отдалении от
других домов.
Уединенно,
ничего не скажешь.
Но
безопасно ли?..
- Не
похоже на крепость… - делюсь своим сомнением с Расом.
- Внешность
обманчива… - уклончиво отвечает он и ведет меня к крыльцу.
Едва
он ступает на первую ступеньку, как дверь дома широко распахивается. В открывшемся
проеме возникает молодой парень, примерно мой ровесник, с неприветливым и едва
ли не злым выражением на по-мужски красивом лице.
- Ну,
здравствуй, мамочка, - тянет он, скривив губы в презрительной насмешке.