1. Апельсины, персики и лайм – господи, спасай!
– Кто-то наконец купил дом ДиЛаурентисов, – сказала мама Эмили Филдс. Была суббота, и миссис Филдс, водрузив на нос бифокальные очки, разбиралась со счетами за кухонным столом.
Эмили почувствовала, как ванильная кола, которую она пила, ударила в нос пузырьками.
– Кажется, туда въехала девушка твоего возраста, – продолжала миссис Филдс. – Я как раз собиралась занести ей сегодня эту корзину. Может, ты вместо меня сходишь? – Она показала на упакованного в целлофан монстра на кухонном островке.
– О боже, мама, нет, – застонала Эмили. В прошлом году мама Эмили, учительница начальной школы, вышла на пенсию и с тех пор стала неофициальным агентом «Велкам Вагон»[9] Роузвуда, штат Пенсильвания. Она собирала всякую всячину – сухофрукты, какие-то резиновые уплотнители для банок, керамических цыплят (мама Эмили была помешана на цыплятах), путеводители по местным гостиницам и кучу другого барахла, – и упаковывала все это в большую плетеную корзину, которую вручала новоселам. Она была типичной провинциальной домохозяйкой, только без внедорожника. Миссис Филдс считала, что эти показушные вездеходы только бензин жрут, поэтому предпочитала «ах-какой-практичный» универсал «Вольво».
Миссис Филдс встала и подошла к Эмили, пробежав пальцами по выбеленным хлоркой бассейна волосам дочери.
– Тебя это очень расстроит, если ты туда сходишь, милая? Может быть, мне лучше отправить Кэролайн?
Эмили взглянула на свою сестру Кэролайн, которая была на год ее старше. Та уютно развалилась в кресле «Лей-зи-бой»[10] и смотрела сериал «Доктор Фил». Эмили покачала головой.
– Нет, не надо. Я сама отнесу.
Конечно, Эмили иногда скулила, а порой и закатывала глаза. Но, по правде говоря, если мама о чем-то просила, она старалась не перечить. Эмили была почти круглой отличницей, четырехкратной чемпионкой штата по баттерфляю и гиперпослушной дочерью. Соблюдать правила и выполнять чужие просьбы – это было для нее в порядке вещей.
К тому же в глубине души ей хотелось найти повод снова побывать в доме Элисон. Роузвуд, казалось, уже забыл о том, что три года, два месяца и двенадцать дней назад исчезла Эли, чего нельзя было сказать про Эмили. Даже спустя столько времени она не могла без слез рассматривать выпускной альбом седьмого класса и каждый раз, когда открывала его, еле сдерживала слезы. Иногда, в дождливые дни, Эмили перечитывала записки от Эли, которые хранила под кроватью в обувной коробке «Адидас». Она даже сохранила пару вельветовых брюк от «Ситизенс», которые Эли дала ей поносить, и они так и висели на деревянной вешалке в шкафу, хотя давно уже стали малы. Последние несколько лет одинокой жизни в Роузвуде она только и мечтала о том, чтобы найти еще одну такую подругу, как Эли, но, наверное, эта мечта несбыточная. Пусть Эли не была идеальной, но при всех недостатках ее трудно было заменить.