Валентина Ивановна, вы преступили черту. Вы замахнулись на святое. Утратили ориентиры и чувство реальности. Вы посягнули на тысячу рублей, принадлежащую неимущему литератору, и, таким образом, покинули гуманитарное поле.
Валентина Ивановна, вам эта тысяча станет в горле колом. Если вы подавитесь шашлыком-осетром, то знайте, что он был приобретен на эту тысячу. Если вы купите на эту тысячу туалетной бумаги, то она окажется из бракованной канцерогенной партии.
Что бы с вами ни случилось – отольется ли в гранит пристеночное пищеварение или затромбируется полостное – знайте, это вам отливается моя тысяча, на которую вы купили и съели что-то нехорошее, а лучше бы гибельное.
40
Вот же сволочи какие попадаются на свете, ни совести у них, ни стыда; инвалиды души.
Прислали мне приглашение на Писательскую Ёлку.
Ну, мне она на хер не нужна, но все равно же приятно, хоть и в Москве.
Полез я смотреть: там ссылочка – приглашение, дескать, можно личное получить, а то и подарочек. Ну, думаю, хоть приглашение личное получу! Доброе слово приятно не то что кошке, оно даже писателю не помешает.
Прихожу по ссылочке, а там мне подарочки: сколько заплатить за курсы таланта, сколько – за издание у них собрания сочинений.
Это же как отобрать у детского сада конфету. Это как подарить пустой фантик в кинофильме «Сережа».
Эта моя слезинка перевесит все их деловые заслуги, и они отправятся прямиком в преисподнюю, где будут пожираемы бесконечным червем. Не будет вам счастья в наступающем десятилетии, господа! Весь ваш бизнес сгорит к чертовой матери! А вы пойдете по миру и будете жить на помойке, которую убирают раз в год.
41
Ребенок решил изготовить салат, ради чего мы сегодня отправились в преисподнюю под вывеской Окей. Люди там затаривались в таких агропромышленных масштабах, словно подумывали встречать не 2011 год, а следующий, когда конец света. У меня моментально улетучилось поздравительное настроение, и даже захотелось, чтобы все эти короли аппетита старый год проводили, а новый не встретили.
Я ловко подрезал очередь, сократив ее раз в четырнадцать, иначе мы бы там заночевали.
Дома потомство выставило меня с кухни, и я был вне кулинарии, пока меня не привлекли адские звуки какой-то музыки. Я вошел и увидел, что в новеньком стакане играет телефон. Он гонял эмпэтришки внутри.