Черные подтяжки вернулись на плечи, верхние пуговицы рубашки застегнулись. Антон снова выглядел нормальным человеком.
– Куда делась прежняя Рита, – повторила она, словно раздумывая над этим вопросом. – Знать бы мне самой, милый, куда она запропастилась. Я вот тоже все ищу ее, и не могу найти. Я действительно, стараюсь, но она никак не хочет выходить из своего убежища. Если тебе нужна она, вряд ли ты найдешь ее, приводя домой разных девиц с улицы.
– Карина работает…
– Или сотрудниц своей компании – мне все равно. Если тебе нужна молодая и красивая женщина, то я все понимаю. Если тебе нужна именно прежняя Рита, то твои поступки весьма странно выглядят.
Это было все, что она могла ему сказать. Искать свою молодую жену в любовницах было глупо, и они оба знали об этом. А значит, часть вины лежит все же, не на ней. Это было здорово – вот так разом поставить диагноз и переложить долю ответственности на него.
Она растолстела, утратила свою красоту и перестала смеяться по утрам. Да, в этом заключалась ее вина.
Он захотел изменить ей и сделал это. Просто захотел. Это его часть ответственности.
Рита плохо помнила, о чем они говорили после этого, поскольку уже ничего не имело значения.
Удивляло то, что ей было все равно.
Боль пришла позже. Когда она, лежа в одной из комнат для гостей, замерзая и проклиная собственную слабость, начала плакать. Вот тогда и пришла настоящая боль.
Быть преданной, быть брошенной и опозоренной… что это значит? Пустые слова, которые не могли облечь в доступную форму все то, что она ощущала той ночью. Жалость к себе смешалась с горечью утраты, и Рита плохо понимала, отчего плакала в тот момент.
Не хотелось это признавать, но она все же любила мужа, и именно это злило больше всего. Собственные чувства заставляли смотреть на случившееся, как на нечто непоправимое, так что все казалось потерянным, утраченным и потемневшим.
Это состояние никуда не уходило.
Когда они договаривались о том, что она уедет в другой дом, когда делили вещи – она постаралась оставить в том доме как можно больше вещей – и даже когда приглашали юриста для того чтобы уладить все формальности, ощущение пустоты оставалось.
Она привыкла хорошо одеваться, держать спину прямо и говорить внятно, не используя лишних слов. Теперь строгие рамки, в которые она заключала себя все это время, казались ненужными.