– Они требуют, чтобы ты встал. Веревку развяжут. Ты должен пойти с ними. Тебе лучше делать, что говорят. Их еще не кормили, и любой жест непослушания может спровоцировать голодную ярость. Это не слишком приятное зрелище, особенно если объектом их аппетита являешься ты сам.
– Скажи, что они могут не бояться, – с горечью ответил я. – Отаи, всем этим я обязан тебе? Надеюсь, отпираться не будешь?
– Да. Но не думай обо мне плохо. Я ведь дал обет гильдии, а подчиняться ему – самый святой долг для каждого нидийца.
– Не понимаю, о чем ты, – буркнул я.
Но прежде чем Отаи смог сказать еще что-нибудь, халианские воины развязали меня и, дружно взлаивая, потащили на веревке, которую накинули мне на шею.
Охранники волокли меня извилистыми подземными коридорами, все время обмениваясь лаем и воем, без сомнения обсуждая, как лучше употребить добычу в пищу. Когда я очутился в большой, вырубленной в скале комнате, один из них, немного говоривший по-английски, передней лапой указал на стул.
– Сидеть! – сказал он. – Не двигаться! Тостиг, он приходить.
Я сел. Охрана ушла. Оглядевшись вокруг, я не обнаружил ничего, что можно было бы использовать как оружие. Да и момент для попытки что-либо предпринять был не слишком удачный. Я от души надеялся, что в будущем мне подвернется возможность получше. Если, конечно, у меня есть будущее. Оставалось только сидеть и ждать этого Тостига. Он, без сомнения, желает узнать, каков я на вкус и подхожу ли для праздничного ужина.
Спустя некоторое время в комнату вошел халианский воин.
– Здравствуйте, меня зовут Тостиг, – произнес он на хорошем, почти без акцента, английском языке.
Тостиг был выше ростом, чем другие. На его юбке имелась пурпурная кайма, а портупея была отделана серебром. Он помахивал офицерской тростью, а уверенное поведение выдавало в нем лидера.
– Капитан Иуда бен-Иуда, – представился я.
– Весьма рад.
Тостиг снял ножны с мечом и швырнул в угол, сорвал боевые рукавицы, отправил их вслед за оружием и беззаботно опустился на кушетку. Потом зевнул, потянулся, скинул обувь и выпустил когти.
– Знаете, – сказал он, – чертовски трудно сшить башмаки, которые хорошо сидели бы на халианской лапе. Когти дают о себе знать.
Ответить на это мне было нечем, поэтому я промолчал. Но Тостиг меня заинтересовал. Трудно понять чуждую психологию. Больше всего это существо, конечно же, напоминало гигантского хорька. Но при этом было такое впечатление, что передо мной профессиональный военный средних способностей, вежливый, с ровным характером и юмористическим, быть может даже ироническим, складом ума.