– Удивляюсь, как ты не понял этого раньше, – ответил Поющий.
– Барону будет интересно услышать об этом! – крикнул я и схватился за лом. – Не пытайся остановить меня, проклятый изменник, а не то башку проломлю!
К тому времени – что, вероятно, было неизбежно – я подсознательно уже считал себя халианцем.
– Прежде чем убить меня, – спокойно сказал Поющий, – не желаешь ли выслушать, почему я так поступил?
Вероятно, надо было пойти прямо к Тостигу. Если бы я так и сделал, все могло бы сложиться совсем иначе. Но я медлил. Жители Пердидо всегда отличались любопытством.
– И почему же ты так поступил?
Он улыбнулся и все так же спокойно спросил:
– Человек, знаешь ли ты, что требуется для написания халианской саги?
Я отложил лом и сел. Он поймал меня на крючок.
– Рассказывай.
– Саги, – начал Поющий, – это душа нашего народа. Все великие саги содержат некоторые общие элементы. В них есть героическая фигура – например, такая, как Тостиг. Наличествует безвыходная ситуация вроде нашего пребывания на Цели, предательство со стороны некоего доверенного ключевого персонажа и эпическая гибель предводителя и его людей. Тостиг – подходящая фигура для создания величайшей из саг. Для того чтобы сочинить ее, я употребил все свое искусство, перечислил в прекрасных стихах его великие победы – бойню на Орлиной Станции, опустошение Звездного Перевала, нападение среди бела дня на Алгол-Четыре. Во всей истории Халии не было героя более великого. Не хватает только достойного завершения.
– Например? – спросил я.
– Возможен только один вариант. Барон Тостиг должен вступить в последний неравный бой и погибнуть здесь, на Цели.
– Но может быть, это совсем не то, чего хочет сам Тостиг? – заметил я.
– Его желания не играют никакой роли. Важно, чтобы «Сага о Тостиге» получила достойный финал, чтобы она пелась впоследствии для поддержания духа остальных халиан.
– Но я не вижу, каким образом можно сохранить твою сагу, – сказал я, – если ты останешься вместе с бароном Тостигом, обреченным на славу и смерть.
– Это уже моя проблема, – ответил Поющий. – Без сомнения, я, как и все великие барды, найду выход. Пусть даже придется умереть до того, как будут готовы последние строфы, я сумею отправить копию в гильдию поэтов. Финал за меня допишут другие.
– Что-то мне это не нравится, – сказал я.