Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого - страница 67

Шрифт

Интервал

[93] Он сделал обратный перевод (с русского языка на венгерский) мадьярской поговорки: «После Матвея нет более справедливости». Конечно, Сталин не знал венгерского языка, как он не знал немецкого, французского или латыни. Но и на всех этих языках он оставил небольшие пометы на других книгах, переписывая их из примечаний, сверясь со словарями или спрашивая знающих языки людей. Впрочем, эту старинную поговорку он мог заучить, общаясь с венграми на фронтах Гражданской войны или по делам Коминтерна. Но важнее другое – Сталин воспринимал историю «по-школьному», через образ, будь то литературный образ или рисунок, киноизображение. Новые школьные учебники истории, выпущенные перед войной, содержали обезличенный и выхолощенный текст, но в то же время – большое количество иллюстраций и фотографий, что было редкостью в массовых учебниках дореволюционной поры. Сталин лично следил за идейным содержанием и техническим качеством этих иллюстраций. О том, что история была для него как нечто вроде серии «комиксов» на советский лад, говорят обильные иллюстрации в сталинских школьных учебниках, потоки безвкусных живописных полотен на батальные и исторические сюжеты в выставочных залах и музеях и особое пристрастие вождя к фильмам той же тематики. Даже самые талантливые произведения кинематографистов, даже гениальные фильмы Сергея Эйзенштейна об Иване Грозном и Александре Невском – это с научной точки зрения всего лишь иллюстрации наивного видения вождя образов князей и царей, вождей и врагов, народа и героев и т. д. Но без этих псевдоисторических, идеализированных, как и сталинские рисунки, образов невозможно нарисовать исторический портрет самого Сталина.

Рисунки и надписи Сталина пером на страницах учебника Д. Иловайского «Средняя история». Москва, 1874

Шестая точка портрета – «подвесить Брюханова за яйца». – И. Ст.»

Н. П. Брюханов был руководителем второго-третьего калибров в советском правительстве. Занимал посты: в 1921–1926 годах – нарком продовольствия РСФСР и СССР, затем, до 1930 года, – наркомфин СССР. Хорошее, умное было лицо у человека – с приподнятыми бровями и потому с чуть насильственно приоткрытым, мягким взглядом, с обвислыми усами и небольшой бородкой. Весной-летом 1930 года положение с экономикой и финансами в стране стало катастрофическим. Виновником, конечно же, был министр финансов, а не политика горячечной индустриализации и коллективизации. Но в целом 1930 год был годом очередных сталинских триумфов и «великих переломов». Поэтому нередки были минуты и даже часы, когда Сталин и его окружавшие смеялись, шутили, над кем-то подтрунивали. Даже над Самим иногда. Правда, он с детства был тяжело, страшно обидчив и насмерть злопамятен. Но во время частых пирушек аккуратному, по-кавказски щеголеватому наркомпроду А. И. Микояну временами подкладывали на стул, под зад, зрелый сочный помидор. И… по-детски смеялись. Подвыпившему, а потому осоловевшему М. И. Калинину сыпали в рюмку соль и перец. Или более зло шутили над пьяным в зюзю Поскребышевым или над очередным гостем, одуревшим от счастья общения с вождями. Заводилой был Сталин, который, по-моржовьи задирая усатую голову, громко и от души хохотал. Рассказывают, что в расстреле Зиновьева участвовал один из сталинских секретарей и личных домоуправителей – К. Паукер. А потом Паукер шутейно изображал в приемной генсека, как Зиновьева буквально тащили на руках к месту казни и при этом он повизгивал: «Позовите товарища Сталина!» Рассказ вызвал взрыв гомерического хохота, и в первую очередь вождя. А Паукера вскоре самого расстреляли.

Следующая страница