Рядом, намаявшись, крепко спал Никанор. Это была их последняя ночевка вместе.
Утром пришел тот же младший лейтенант и коротко приказал:
– Кто рядовой – выходи!
– Доведется выжить – встретимся, – обняв Николая, сказал Никанор.
Встретиться им не довелось…
Снаружи в дверях поставили стол и грубый некрашеный табурет. На столе – чернильница, ученическая ручка и несколько листов бумаги. Между столом и косяком двери была оставлена узкая щель – едва протиснуться одному человеку. Поодаль с карабином наизготовку стоял часовой, охранявший гауптвахту, – пожилой седоватый красноармеец в пилотке без звездочки, в стоптанных кирзовых сапогах.
Они сидели, прислонившись спинами к стене, не обращая никакого внимания на приготовления, словно то, что должно произойти через несколько минут, их вовсе не касалось. Может быть, это спокойствие было деланным, Борисов не понял, но и сам он почему-то вдруг поддался общему настроению.
– Встать! Смирно! – четко, как на плацу, скомандовал младший лейтенант и сам вытянулся.
К столу подошел высокий старик с продолговатым морщинистым лицом, половину которого занимал размашистый в ноздрях нос и массивные очки в роговой оправе, а вторую – квадратный раздвоенный подбородок.
– Товарищ дивизионный комиссар! На гауптвахте за минувшую ночь без происшествий. Все арестованные на месте. Младший лейтенант Валуцкий.
– Здравствуйте!
Он не знал, как обратиться к этим людям. Товарищи они или кто? Арестованные ответили так же неопределенно, кто-то даже сказал: «С тем же и вас».
Комиссар сел за стол, достал записную книжку. Внимательно и долго разглядывал первую страницу.
– Лейтенант Трифонов здесь?
В дальнем углу сарая поднялся молодой человек в гимнастерке, без знаков отличия, босой и без головного убора. Ногти на пальцах его ног были сбиты, через правую щеку тянулся запекшийся шрам. Лейтенант был бледен до синевы. Как обреченный, подошел он к столу, безвольно опустил голову, не выдержав пронзительного взгляда старика.
– Вы были в разведке вчера ночью?
– Так точно, – одними губами ответил лейтенант.
– Где ваши люди? С вами было шестеро.
– Погибли.
– А вы?
Лейтенант молчал.
– Коммунист?
– Комсомолец.
– Билет? – комиссар протянул руку.
– Бросил, товарищ комиссар. Боялся попасть в плен.
– Это видно, что боялся. Где ваша командирская честь? Где форма? Где?.. – Комиссар оперся сухими пальцами о край стола, порывисто встал. Все арестованные, как по команде, вскочили со своих мест, замерли у стены.